Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов - [10]

Александру Безыменскому исполнилось тогда 25 лет, он был уже автором двух книжек стихов – «Октябрьские зори» (1920 г.) и «К солнцу» (1921 г.), которым присущи характерные черты абстрактной поэзии «Кузницы». Лишь с 1923 года он порывает с «планетарной» поэзией и пишет по этому поводу свое известное стихотворение «Поэтам «Кузницы», ставшее поэтической декларацией напостовцев: «Откиньте небо! Отбросьте вещи! Давайте землю и живых людей». Именно отсюда берет начало пресловутый «живой человек» рапповцев. Безыменский в 1923 году стал одним из популярных комсомольских поэтов. Его «Молодая гвардия», ставшая одной из любимейших песен комсомольцев двадцатых годов, и до сих пор остается популярной среди советской молодежи и революционной молодежи мира.

Юрий Либединский к этому времени опубликовал лишь первую повесть «Неделя», своей правдивостью и революционным пафосом сделавшую имя автора широко известным. Да и сейчас мы оцениваем «Неделю» как самое яркое и волнующее произведение Либединского. Это произведение и выдвинуло его в ряды авторитетных руководителей РАПП. Через много лет в письме к своему другу А. Фадееву откровенно об этом расскажет сам Либединский: «Я в молодости попал в положение одного из руководителей литературы только потому, что совпадение благоприятных случайностей выдвинуло меня вперед, так как я один из первых написал произведение, которого ждал народ, – и на первых порах пожал лавры за всех вас – и за Фурманова и за тебя. Теперь все стало на свои места»[37].

Г. Лелевич (Калмансон Лабори Гелелевич) и Семен Абрамович Родов играли в напостовском движении особую роль. Эту роль никак нельзя признать положительной. Серьезные ошибки, допущенные рапповцами в первом периоде, связаны прежде всего с этими именами.

Семен Родов родился 12 января 1893 года в г. Херсоне в семье служащего. В 1918 году вступил в РКП(б) и принимал участие в революции, выступил как поэт еще до революции и в год своего вступления в партию опубликовал первый сборник стихов «Мой сев». Второй сборник «Стальной строй» вышел в 1921 году, когда Семен Родов уже был членом «Кузницы». Вот что об этих двух сборниках сказал А. Воронский в 1923 году (его оценку нельзя не признать справедливой): «Очень любопытен в этом отношении т. Родов, изобличающий и не дающий никакого послабления попутчикам и их попустителям. Родов пришел к «Стальному строю» от «Моего сева». «Мой сев» – это Игорь Северянин, Блок плюс Бальмонт не только по форме, но и по содержанию.

Я стал пред нею на колени.

Впервые – юноша победный.

Я жаждал радости смирении —

Печальный мальчик, мальчик бледный.

Или:

Молитвы смутные слова,

Полузабыв, я бормотала,

И четки скользкая рука

Замедленно перебирала.

И так далее. Словом, поэзия Северянина о мальчике бледном без взаимности. Конечно, быль молодцу не в укор, и очень хорошо, что поэт от этих поэз перешел к воспеванию стального строя. Но, вспомнив и перечитав «Мой сев», вышедший в 1918 году, начинаешь понимать, почему в «Стальном строе» так много барабанного боя… Воспевать стальной строй похвально в высшей степени, но только в том случае эти гимны доходят до сердца читателя, когда они идут от сердца поэта»[38]. Попробовав вместе с г. Лелевичем создать новый жанр лирики «коммунэры» и убедившись, что из этого ничего серьезного не получается, Семен Родов полностью переключился на критическую и организаторскую деятельность.

Г. Лелевич родился 17 сентября 1901 г. в г. Могилеве. Отец его был поэтом и революционером, в советское время выступал вместе с сыном на страницах журнала «На посту» под псевдонимом «Перекати-поле». Лелевич, не окончив реального училища, ушел в революцию. До 1922 года был на различной партийной работе. Стихи писал с детства. В 1921 году в Гомеле вышла поэма «Голод» и сборник стихов «Набат». Попытка Лелевича внедрить в пролетарскую поэзию свои «коммунэры» не увенчалась успехом, так как ничего оригинального они с собой не принесли. К примеру, его «Коммунэра об агитаторе» хоть и повествовала о героизме комиссара, ворвавшегося с пламенным словом в мятежную толпу и погибшего от вражеской пули, но поэтическая форма ее была заимствована у поэтов-акмеистов и не соответствовала героическому содержанию:

И в день, когда над черным катафалком

Прощальных флагов реял красный шелк,

За гробом шел, забыв свой ропот жалкий,

Под красным знаменем мятежный полк[39].

Как и Семен Родов, г. Лелевич бросил поэзию и увлекся критикой и публицистикой. В дальнейшем с этими именами мы будем встречаться еще много раз. Здесь же следует сказать, что Родов и Лелевич, а вслед за ними Леопольд Авербах и В. Ермилов представляли ту часть активной молодежи, которая, в сущности, далека была от подлинного понимания марксизма-ленинизма и, поднятая революционной волной на руководящие вершины пролетарского литературного движения, благодаря революционному фразерству, занималась вульгаризацией марксизма в области искусства на протяжении ряда лет. Несомненно, и эта молодежь училась, но прежде всего она хотела учить других. Выходцы из мелкобуржуазной среды, главным образом из интеллигенции, не знавшие подлинной жизни народа, бесспорно обладавшие способностями, приобретшие определенный политический авторитет в годы революции, – эти молодые люди были до самозабвения убеждены, что им начертано историей творить судьбы новой пролетарской культуры. Как они ее творили, увидим дальше.