Неистовая страсть - [35]

— Гилберта и Пруитта.

Дженни нахмурилась:

— А кто они такие?

— Парни, устроившие сегодня утром потасовку.

— Я думала, что одного из них убили.

— Нет, был убит пианист из салуна «Подстреленный гусь». Но на самом деле Гилберт и Пруитт его не убивали. Они только затеяли драку.

Девушка с удивлением взглянула на Кейна:

— Тогда почему же их признали виноватыми, если они никого не убивали?

Кейн завернул камеру в мягкую ткань и поместил в кожаный футляр. Потом ответил:

— Видишь ли, Гилберт был пьян и производил слишком много шума, а пианист попросил его заткнуться. Гилберту это не понравилось, и он сказал пианисту, что его игра больше походит на кошачий концерт. Сэм — пианист — пришел в бешенство от такого оскорбления и схватился за пистолет, который обычно находился у него под рукой. — Кейн улыбнулся. — На самом деле он привык к жалобам по поводу его музыкальных способностей. Но Сэм хотел просто припугнуть Гилберта. Он не собирался в него стрелять. А Пруитт, дружок Гилберта, к несчастью, этого не знал. Увидев в руке пианиста пистолет, он схватился за собственное оружие.

— Но мне показалось, ты сказал, что он на самом деле никого не застрелил?

— Верно, он никого не убивал. Пруитт — никудышный стрелок. Он промахнулся. Увидев, что от его пианино отлетела щепка, Сэм, мягко говоря, расстроился. Он вскочил с места и выбежал из салуна, чтобы позвать — на помощь приятелей.

— А Гилберт и Пруитт последовали за ним?

— Отлично, мисс Эллисон! — Кейн сунул руку в карман рубашки и извлек оттуда маленькую коробочку с табаком и папиросной бумагой. Сворачивая сигарету, он продолжал: — Когда все они очутились на улице, Сэм споткнулся о Джизбела.

— О Джизбела?

— Это овчарка Уэнтропа, — пояснил Кейн. — Короче говоря, когда Сэм споткнулся о старичка Джизбела, мирно дремавшего у порога, он случайно произвел выстрел из собственного пистолета, ставший для него роковым.

Дженни едва не расхохоталась, но вовремя сдержалась, вспомнив, что речь идет о смерти человека. Откашлявшись, она пробормотала:

— В таком случае собака виновата ничуть не меньше, чем Гилберт и Пруитт.

— Скорее больше, — сказал Кейн. — Но в отличие от Гилберта и Пруитта ее не разыскивает полиция. К тому же пес слишком стар, чтобы тратить веревку на его повешение. Вряд ли он протянет до будущей зимы.

На сей раз Дженни с собой не совладала и громко рассмеялась. Ее рассмешила не столько нелепость описываемых событий, сколько забавное изложение самого рассказчика.

— А зачем делать фотографии Гилберта и Пруитта? — полюбопытствовала она, отсмеявшись.

— Для их идентификации. Сейчас существует новая процедура, значительно облегчающая идентификацию и поимку преступников. По снимку, размноженному на листках, гораздо проще найти преступника. — Кейн сделал глубокую затяжку, потом добавил: — И это, безусловно, на руку фотографам. Сейчас мы неплохо зарабатываем.

— Ничуть не сомневаюсь, — кивнула Дженни. — Так какой же доход приносят мертвые преступники?

Кейн криво усмехнулся:

— Мертвые или живые — значения не имеет. Деньги одни и те же.

— Очень удобно, — проворчала Дженни. Отвернувшись, она подошла к окну. На улице уже стемнело, и на некоторых домах мерцали фонари, освещавшие и часть дороги. У Дженни перехватило горло, когда она представила, что и Джонни может в один прекрасный день закончить свой путь в деревянном гробу перед объективом фотографа. На глаза девушки навернулись слезы, и она едва не расплакалась. В этот момент Кейн приблизился к ней и, бросив в открытое окно окурок, проговорил:

— Так что же, сумеешь справиться со своими обязанностями?

— С какими обязанностями? — удивилась Дженни, она по-прежнему смотрела на улицу.

— Выходит, ты меня не слушала. С обязанностями помощника фотографа.

— Я ничего не знаю об обязанностях помощника фотографа, — заявила Дженни.

Кейн улыбнулся:

— Нужно будет делать то, что я скажу, мисс Эллисон. Все очень просто.

— Просто — для кого? — Тут девушка наконец-то обернулась.

— Для вас, миледи. Если, конечно, будете точно выполнять мои инструкции.

Дженни молча отошла от окна и направилась к кровати. Пора было ложиться спать, но она до сих пор не имела ни малейшего представления о намерениях Кейна. Ляжет ли он с ней в постель или устроится на полу? Смотреть на него она не осмеливалась, Кейн же не отводил от нее взгляда: он прекрасно понимал, о чем думала сейчас его спутница.

«Но почему же, почему она боится меня? — спрашивал себя Кейн. — Почему считает, что я не в состоянии контролировать свои действия? Что ж, неудивительно, что многие мужчины ведут себя подобно животным, ведь женщины ожидают от них именно этого».

Кейн подошел к двери и, отворив ее, повернулся к Дженни и с язвительной усмешкой проговорил:

— Ложитесь спать, мисс Эллисон. А я поищу себе более дружелюбную компанию.

Щелчок притворившейся за ним двери заставил девушку вздрогнуть. При мысли, что Кейн догадался, о чем она думала, Дженни вспыхнула. Ей стало неловко. Мало того что он от нее отказался, так еще и разыграл спектакль, точно актер в шекспировской пьесе. Удивительно, как это он не добавил: «В расставании столько сладостной печали!»