Неистощимость - [7]

— Можете говорить, милая?

— Я вам по телефону объяснила, что случилось. — Она закурила, попросив очередную сигарету у полицейских.

— Там не только я был. Мне бы просто знать, что примерно случилось: официальные бумаги потом заверим.

Мойра оглянулась на кухню через приоткрытую дверь. Она видела спинку стула Йена и край его левого плеча. Слышала негромкие вежливые голоса. Легко было вообразить, что в разговоре участвует и Йен.

— Йен мне позвонил, — сказала она. — Мы старые знакомые. Он был немного странный, и я решила, что стоит прокатиться.

— Немного странный — в каком смысле?

— Он все говорил про то, как не собирается совершать самоубийство.

— Не собирается совершать самоубийство?

— Я не хотела цепляться к словам. Я понимала, с ним что-то неладно. Жалею только, что никому больше не позвонила, тогда приехала бы не одна.

— Если вас это немного утешит, то сомневаюсь, что мы бы добрались быстрее. Не в такую ночь.

Он дернул головой в сторону парамедиков в соседней комнате.

— У ребят нынче второе дежурство подряд.

— Все равно стоило попробовать.

— Что случилось после вашего приезда?

— Йен усадил меня за стол на кухне. Потом стал рассказывать что-то — что-то очень важное для него, думаю, про то, как собирается жить вечно. И показал мне пушку.

— Он при себе ее держал?

Мойра покачала головой.

— На столе. Спрятанную. Но я не успела выхватить, Йен сунул ее в карман. Он сидел напротив, и никак бы я не могла ее выхватить. По крайней мере, не рискуя, что выроню все равно.

— Вы правильно поступили, что не пытались. Он не позволил вам вызвать помощь?

— Он сказал, что телефон мне не поможет.

— И?

— А он не был испорчен. Даже не выдернут из розетки. А я поверила. Йен такой, он был умный чувак. Он всегда добивался максимального эффекта при минимальных затратах.

Она возненавидела себя за то, как это прозвучало, но ведь не поспоришь.

— И он продолжал говорить с вами?

— Пока снова не выхватил пушку. Я снова не успела ничего сделать. Я бы попробовала, честное слово, но он ее приставил к голове… и…

— Все нормально, мисс Кербишли. Достаточно. Если хотите знать, никаких подозрений мы вам не предъявляем. С Йеном мы уже имели дело, у него в биографии чередовались взлеты и падения. Но вы важная свидетельница, и боюсь, что придется попросить вас о детальных показаниях. На сегодня, однако, хватит. — Он пожал плечами. — Думаю, с этим можно погодить до улучшения погоды, а нам всем не помешало бы выспаться. Это снаружи ваш «вольво»?

— Мой, — ответила Мойра.

— Отдайте мне ключи, и я поручу одному из наших довезти вас домой. У вас нет никого знакомого здесь… отдохнуть, поговорить?

— Со мной все будет хорошо, — сказала Мойра.

— И тем не менее…

— Я могу вести машину, — заверила она. — Вы же тут задержитесь, не так ли? А я бы не хотела. И снег перестал.

— Я бы предпочел, чтобы вашу машину вел один из нас.

— За предложение спасибо, но я лучше сама поеду. Честно, я справлюсь.

Полицейский внимательно записал ее личные данные, затем передал визитку.

— Позвоните нам следующим утром, ладно? Думается, к ленчу уже во всем более-менее разберемся. Я не обещаю, что вам будет легко, но, по крайней мере, после этого уже никаких вопросов.

Мойра приняла визитку.

— Спасибо.

Она прошагала через кухню, не сводя взора с двери. Снаружи ее резанул пронизывающий холод; выглянули звезды, холодные, четкие, идеально неподвижные над импровизированным вертепом из автомобилей. Мойра закрыла за собой дверь и стала пробиваться по сугробам к «вольво», как если бы только что попрощалась с Йеном после милой беседы за кухонным столом.

И вдруг застыла. Ей пришло на ум одно соображение: если Йен прав, где-то в бесконечном муравейнике неистощимо расширяющегося мультиверсума существует ее двойник, Мойра, занятая именно этим. Другая Мойра бредет по снегу к своему «вольво». Мойра, только что видевшая, как пушка десять или двадцать раз не убила Йена, и все еще не вполне осмыслившая значение случившегося. Смерти нет, смертности нет. Ничто не умирает до конца, и в этом-то заключено самое жуткое.

А та Мойра поверила бы ему? спросила она себя.

А она сама?

Мойра села в «вольво». Но перед тем, как завести мотор, опустила стекло со стороны водителя. Как ни холодно, а все ж глоток свежего воздуха. К счастью, двигатель завелся с первой попытки. Фары отбросили по снегу пурпурные отсветы, она сдала задом между полицейскими авто и машиной скорой помощи. На первой передаче медленно двинулась прочь от коттеджа по проселку, избегая смотреть в зеркало заднего вида. Она не была уверена, что выдержит увиденное там.

Она достигла конца проселка и вырулила на дорогу. Тут стало полегче, и Мойра, повозившись с передачами, выбрала третью. Сухие ветки шелестели по корпусу «вольво», Мойра преодолевала сложные участки, и вот уже показался горбатый мостик. За ним еще небольшой участок дороги и поворот на главную трассу, которую ранее этой же ночью посыпали песком.

Из сумрака что-то метнулось ей навстречу. Фотовспышкой запечатлелась в памяти перепуганная сплющенная морда в окружении белых мягких перьев. Крылья распростерты, словно на анатомическом чертеже. Когти тянутся к ней.