Неисторический материализм, или Ананасы для врага народа - [15]

Катя невозмутимо наблюдала за тем, как он ползает вокруг мебели с рулеткой, отмеряя семьдесят сантиметров. Сергей встал рядом и критически посмотрел на диван, советуя разобрать его на части, чтобы легче было маневрировать в довольно тесной квартире. Андрей спорил, доказывая, что справятся и так, потому что время дорого.

– А вы что, хотите мебель до ремонта поставить? – с интересом спросила Катя.

Сергей горестно вздохнул. В душе он надеялся, что про ремонт не вспомнят из-за надвигающегося вечера. Но Барсов был тверд.

– Одной мебелью не удивишь, – внушительно сказал он, и через пять минут появились синие строительные комбинезоны, как на рекламных роликах, цветные пластмассовые ведра и большие кисти на длинных ручках. Сергей с Андреем одновременно нажали на диски и оказались на кухне. Андрей внимательно осмотрел квартиру, одобрил размещение видеокамер и микрофонов, пообещав в следующий раз послать его куда-нибудь во внешнюю разведку времен холодной войны, и расстелил на полу в маленькой комнате полиэтилен.

Через десять минут они оба старательно возили кистями по стене.

А через полчаса уставшие и измазанные побелкой с ног до головы участники эксперимента с отчаянием обозревали результат.

– До чего же качественно раньше белили стены, – недовольно заметил Андрей. – Они, конечно, молодцы, но делать побелку на века…

– У меня такое впечатление, что эта стена вся состоит из побелки, – пробормотал Сергей. – Во что мы с тобой ввязались, а?

В дверь деликатно постучали.

– О! – оживился Сергей. – Предвидится контакт с аборигенами.

Это оказался, конечно, любопытный Николай Васильевич Хворов.

– Мы с Раисой Кузьминичной, – начал он и запнулся, глядя на заляпанных побелкой друзей. Его пушистые светлые брови поползли вверх. – Ах, вы затеяли ремонт? – его взгляд упал на ведра и кисти. – Из чего это они? – полюбопытствовал он, дотронулся до пластмассы и с сомнением хмыкнул. – И что, удобная вещь?

– Очень. Легкие и…

– Зато на плиту не поставишь, – безапелляционно заявил сосед.

– Зачем на плиту? – хором поразились путешественники во времени.

– Холодец сварить, – объяснил Николай Васильевич.

– Да, холодец, конечно, не сваришь, – нерешительно согласился Сергей, а Андрей робко полюбопытствовал:

– А в кастрюле нельзя?

– Ну что вы, – испугался Николай Васильевич. – Это же будет совсем не то. Я, собственно, что пришел. Меня Раиса Кузьминична послала.

– И далеко она вас послала? – съязвил Андрей. Сергей наступил ему на ногу.

– Да к вам, – не заметил иронии сосед. – Мы хотели вас на ужин пригласить. Вы же, наверное, не устроились еще.

– Это очень соблазнительно – ужин! – согласился Сергей. – Да мы вот развели тут… – он обвел рукой весь беспорядок, который они успели учинить, – теперь хочется закончить побыстрее.

Николай Васильевич с сомнением посмотрел на кисти, пробормотал что-то неодобрительное и вышел.

– А комбинезоны даже не заметил, – обиженно сказал Сергей.

Они стали смывать побелку дальше.

– Вернусь – убью Катерину. Советчица нашлась, – сквозь зубы сказал Андрей, когда они в очередной раз несли воду с колонки. – Поди-ка смой побелку без водопровода, – проворчал он, открывая дверь в квартиру.

– Ишь, размечтались, – рассмеялась незнакомая женщина, глядя на них в дверной проем из маленькой комнаты. – Водопровод им подавай. – Она стояла на табуретке рядом с дверным проемом и энергично скребла чем-то по стене.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Сергей. – Вы… мне, право, неловко… – стал он бормотать. – Это грязная работа…

В комнате слышались еще чьи-то голоса, и, судя по звуку, скребли по всем стенам.

– Кто же так воду носит? – рассмеялась еще одна женщина, которая сидела на плечах у Николая Васильевича и скребла под потолком. Побелка падала прямо на голову соседа, которую он предусмотрительно повязал носовым платком. Работа кипела вовсю. Трое мужчин и трое женщин – видимо, три супружеские пары – скребли стены какими-то скребками и тут же следом мыли их, распределившись по периметру стен. Приятели смущенно осматривались, не зная, как себя вести.

– Э… вы, наверное, Раиса Кузьминична? – вежливо сказал Сергей, глядя наверх.

– Нет, – засмеялась она. – Я – Мария Ивановна.

– Очень приятно, – шаркнул ножкой Сергей.

– Я работаю на кафедре педагогики, – сообщила она.

– Значит, вы – Раиса Кузьминична? – спросил Сергей женщину с несколько лошадиным лицом, что стояла рядом с Хворовым и мыла стену.

– А я – Серафима Петровна, – кокетливо сказала та, глядя на Сергея большими карими глазами.

– Очень приятно, Сергей, – опять раскланялся Сергей.

 – Веду историю у ваших иностранцев, – сообщила она, окуная тряпку в ведро.

– А! Значит, вы – Раиса Кузьминична, – догадался он, повернувшись к последней женщине. Она отвернулась от стены и рассмеялась.

– Ты просто маньяк какой-то, – заметил Андрей, догадавшись, наконец, поставить ведро на пол.

– А вот и нет. Я – Маргарита Николаевна, – весело сообщила женщина. Ее прическа была уложена, как у тургеневских барышень, – пышные взбитые волосы увенчивались изящной башенкой наверху.

Сергей обомлел. Эта пара – Маргарита Николаевна и Григорий Иванович Кирюшины – была знакома ему с детства. Он до сих пор называл их иногда тетя Рита и дядя Гриша. Сколько он помнил себя, его родители всегда с ними дружили. Кирюшины были душой компании, потому что были наделены всяческими талантами и очень богатым интеллектом. Он не сразу, но все же пришел в себя и сказал: