Неискушенные сердца - [50]

Заикаясь, старый граф произнес:

— Ты, наверное, считаешь меня самым большим дураком на свете, но мне просто необходимо пойти в церковь. Извини меня, Парис.

Племянник поразился: более нерелигиозного человека, чем этот старый разбойник, он никогда не встречал. Парис удалился к себе и лег в постель, где совсем недавно лежал вместе с Табризией. Сон не шел. Ликование охватило его при мысли, что ни один мужчина до него не прикасался к Табризии. Он мог поклясться — ни один, никогда! Он признался себе, что чувство к Тэбби сильнее желания, больше похоти. Да, он любит ее! Боже, до чего он был грубым с ней сегодня вечером! Неудивительно, что девочка почти впала в истерику. В следующий раз все будет по-другому. Он наберется терпения, он подождет, когда она сама захочет его. И он готов вернуть проклятое золото, если это единственное, что способно примирить ее с ним.

При первых лучах солнца он поднялся и пошел к Табризии. Ему едва удалось добудиться ее, и когда девушка села в кровати, она совершенно не понимала, где находится и кто рядом с ней, а глаза неестественно блестели Парис готов был поклясться — это выглядело подозрительно

Услышав, что он здесь, торопливо вошла Маргарет. В невероятно красивом голубом платье с вышитыми серебром розочками она выглядела прелестно, будто всю ночь провела перед зеркалом. Но Парис не обратил на ее наряд ни малейшего внимания.

— Черт побери, Маргарет, что ты дала ей вчера вечером? — в ярости спросил он.

Женщина сделала вид, что обиделась на его грубость.

— В чем дело, Парис? Обыкновенное снотворное. Девочка была так возбуждена, ее следовало успокоить.

— Снотворное из мака! Я определяю отравление морфием по внешнему виду. Мне слишком хорошо известно действие одурманивающих средств, — резко и с горечью произнес Парис. Он снова повернулся к постели. — Я принес плащ и ботинки, Табризия Мы уезжаем домой.

Тэбби держалась за голову. Она раскалывалась. Девушка не могла соображать, но твердо знала одно: она не хочет ехать с Парисом и не хочет оставаться здесь. Ей надо в Эдинбург, и она сегодня же туда отправится. Не глядя на Париса, Тэбби надела ботинки, накинула плащ. Она не выдаст своих намерений. Она выдержит его общество до Кокбернспэта, но на этом все.

Парис снова повернулся к Маргарет:

— Где Магнус?

— Спит. Он пробыл в церкви до четырех утра. Тоже принял снотворное и еще не проснулся Думаю, тебе стоит подождать его и поговорить. Он разозлится, если ты уедешь, не повидавшись с ним.

— Мне надо быть дома. Завтра праздник урожая. Скажи Магнусу, пускай и тебя привезет. Он целый год не был в Кокбернспэте. А дочь станет искушением, против которого он не устоит.

— Кажется, и другие не могут устоять, — почти прошипела Маргарет. Впрочем, она тут же опомнилась и готова была прикусить себе язык. — Спасибо за милое приглашение, милорд!

Она передумала просить Париса отвезти письмо ее матери. Если уж им предстоит встреча на этой неделе, зачем рисковать и оставлять что-то на бумаге.

Табризия молчала всю дорогу. Потом обратилась к одному из людей Париса, ехавшему рядом на лошади:

— А что это вон там такое, похожее на пещеры в горах?

— Это для овец, мадам. Навесы. Иногда весной, после окота овец, выпадает глубокий снег, и пастухи прячут там ягнят, спасая от холода.

Парис жестом послал парня вперед, желая поговорить с Табризией.

— Впредь ни у кого, кроме меня, не бери снотворного, — предупредил он строго.

— Вы никогда не устаете отдавать приказы, милорд? — спросила девушка.

— Властность для меня естественна, — заявил он.

— Ну да, как и надменность, жестокость, похоть и мошенничество, — она усмехнулась.

— Никогда не говори со мной таким неуважительным тоном, мадам! Или на самом деле узнаешь мою жестокость!

— Лорд Кокберн, по дороге в Танталлон я была беспризорной, девочкой из приюта. Но сейчас, на обратном пути, я — дочь графа. И буду говорить таким тоном, каким захочу!

В тот же момент сильная рука схватила лошадь Тэбби под уздцы. Парис притянул ее так близко, что бока лошадей коснулись друг друга.

— Будь ты даже дочерью короля, я не позволю дерзить мне! — его потемневшее от гнева лицо оказалось слишком близко. Табризия глубоко вздохнула, желая успокоиться. Она испугалась и решила не продолжать ссору Придется выдержать его присутствие. С трудом взяв себя в руки, она втянула воздух, покачала головой и посмотрела на него.

— Похоже, вчера вечером меня отравили Голова просто раскалывается на части — Она слабо улыбнулась, понимая, что Парис воспримет ее слова как надо.

— Что ж, принимаю извинения, — согласился он, прежде чем отпустил ее лошадь.

И только когда Тэбби отъехала достаточно далеко, лицо его смягчилось, а сердце переполнилось нежностью к этой строптивой девушке, овладевшей всем его существом

Глава 9

Когда Табризия прибыла в замок, она увидела Шеннон с распухшей щекой. Все давали ей советы, Трой вообще предложил вытащить зуб, но сестра в ужасе отказалась.

— Неужели ты не понимаешь, что без зуба щека провалится и я буду как старуха?

Александрия кинулась на помощь

— Пойду на кухню и принесу дольку чеснока. Приложишь к больному месту, и боль утихнет.