Неискренне ваш - [11]

– Выпей горячей воды с яблочным уксусом, это спасет тебя от проблем с печенкой, – нравоучительным тоном заметила Саша. – И вообще, прекрати паниковать.

В ухе раздался противный писк. Кто-то пытался дозвониться и упорно висел на линии.

– Ладно, мамуль, пока. Дома поговорим, я сегодня не задержусь, – быстро закруглила разговор Саша и дала отбой.

Дозванивалась до нее, разумеется, Кристинка. У лучших подруг со временем развивается шестое чувство, которое позволяет точно определять время, когда требуется срочное вмешательство.

– Привет, это я, – возвестила Кристинка. – Отпросилась сегодня пораньше, надо заняться домом, а то у меня пыль по плинтусам растет, как мох на болоте. А ты еще в офисе?

– Ну да, – оловянным голосом ответила Саша.

– У тебя все в порядке? – озабоченным тоном спросила подруга.

На долю секунды Саша замешкалась. Но тут же сбросила с себя оцепенение и быстро ответила:

– Да, все хорошо.

Кажется, впервые в жизни ей стало совершенно ясно, что на свете есть вещи, которые не стоит сразу выбалтывать. Если она сейчас распустит язык, встреча со Стасом превратится из очень личного переживания в бытовое происшествие. Кристинка обязательно примется потрошить ее, как пойманную на уху сардину, и горькое очарование момента окажется разрушено. А Саша вынуждена была признаться себе, что, несмотря на смятение и обиду, она ощущала после встречи с Гороховым еще и дикий, первобытный восторг. Было больно и сладко одновременно, словно ей снова пятнадцать лет и она ждет первого в своей жизни свидания. Кристинке она все расскажет потом, позже, когда успокоится.

За перегородкой Таня Ясенева зашуршала фольгой, и сразу же запахло сдобой и яблоками с корицей. Точь-в-точь как в детстве.

– Эй, алло! Ты меня совсем не слушаешь? – недовольным тоном спросила Кристинка, которая все это время, оказывается, что-то там тарахтела в трубку.

– Прости, – Саша потрясла головой, – сейчас не самый удобный момент…

– Ладно-ладно, – заговорщическим тоном прервала ее подруга. – Скажи только одну вещь: как там у тебя с новым назначением?

– Все будет известно завтра, но шансы неплохие, – сдержанно ответила Саша.

– Смотри, не пожалеть бы потом, – ворчливо заметила подруга. – Женщина, достигшая вершины успеха, часто обнаруживает, что все самое лучшее осталось внизу.

– Господи, – взорвалась Саша. – Ты как моралист из какой-нибудь древней пьесы. Подойдет к краю сцены и выдаст что-нибудь эдакое, судьбоносное.

– Я не моралист, а тонкий наблюдатель. Изучаю жизнь во всех ее проявлениях. Я уже вывела несколько законов, которые умные люди не должны игнорировать.

– До сих пор мне казалось, что все твои законы касаются взаимоотношений с мужиками, – хмыкнула Саша. – Ладно, я позвоню тебе вечером.

Она тут же представила себе несчастную взбаламученную маму и быстро добавила:

– Нет, лучше я позвоню тебе завтра. Намечаются кое-какие события.

После этих слов Кристинка вцепилась в нее, как клещ в собаку, и не отстала, пока Саша не призналась, что приезжает отец.

– А тебе он не звонил? – поинтересовалась подруга мрачно.

– Я сменила номер мобильника, – напомнила Саша. – А через Интернет я с ним не общаюсь.

– Ну и зря. Он же не с тобой разводился, а с твоей матерью. Ты-то тут при чем?

– В этом ты права, но мама сказала, что будет считать меня предательницей, если я помирюсь с отцом. Она сразу стала внушать мне, что он бросил нас обеих, и точка. Ладно, потом все тебе расскажу в подробностях. Не по телефону и не с работы. У нас тут, знаешь ли, не посекретничаешь.

Она распрощалась с подругой и прислушалась к шуршанию за перегородкой. Судя по запахам, Ясенева решила заесть сладкое копченой колбасой. Умеют же люди себя порадовать. «А в моей жизни в последнее время так мало радости, – неожиданно подумала Саша. – Все, что угодно, только не радость».

Она вспомнила о Горохове, о его ребенке, о возможном свидании, которое она вытребовала у Стаса, и в смятении зажмурилась.

* * *

У Горохова был такой вид, будто его огрели по голове клюшкой. Чувствовал он себя примерно так же. Вцепившись в ручку коляски, он наблюдал за тем, как Саша улепетывает от него по бульвару, сверкая подошвами умопомрачительных туфель. То, что она до сих пор не грохнулась со своих высоченных каблуков, наверняка было божьим промыслом.

– Черт! – с чувством выругался Стас. – Черт, черт, черт! – Бросил взгляд на таращившего глазенки Виталика и сердито добавил: – А ты не подслушивай. И не вздумай нажаловаться, что я при тебе ругался.

Номер телефона, который Саша продиктовала, еще ничего не значил. Она добежит до своего офиса и передумает встречаться. Или нет? Стас понятия не имел, что за мысли варились в ее умной голове. Она наверняка изменилась за эти годы. Наверняка. Но при этом казалась такой… родной!

Стас был потрясен собственной реакцией на явление Саши Зиминой во плоти. Два года ее образ преследовал его. Даже когда он целовал жену, Саша обреталась где-то в подсознании. Очень близко. Слишком близко, чтобы это не насторожило Киру. Она чувствовала что-то неладное и постоянно задавала Стасу один и тот же сакраментальный вопрос: «Ты меня любишь?» Она спрашивала это и утром за завтраком, и вечером, когда встречала его после работы, когда нежно целовала в щечку возле машины и когда с жуткой целеустремленностью нападала на него ночью в постели… И вообще при каждом удобном случае. Ему изо всех сил приходилось подавлять раздражение, и он увиливал от ответа, выдавая что-нибудь вроде «Ты лучшая жена на свете» или «Мне с тобой невероятно повезло».