Неинтересное время - [37]

Задумаешься…

Странная парочка — старичок-священник и бородатый высокий парень с котомкой за плечами — пересекли площадь и подошли к длинному дому, стоявшему аккурат напротив церкви.

— Вот они, новая власть, — усмехнулся тонкими губами батюшка, — безбожники…

— Как же вы с ними уживаетесь? — Сергея поразил сам факт нахождения церкви и большевиков в одном поселке. А тут они вообще чуть не рядом стоят.

— Всякая власть от Бога… — улыбка мешала понять, всерьез отец Афанасий говорит или шутит, — Одному — в утешение, другому — за прегрешения…

Сергей хотел было уточнить этот вопрос, но батюшка, продолжая добро улыбаться, развернулся и посеменил обратно к своей церквушке.

«Это что, он чисто меня проводить ходил??? Не мог рукой показать, вон туда, мол, идти?? Ну и батюшка!»

Над широкой дощатой дверью висел потрепанный, когда-то красный, а сейчас выгоревший до светло-розового транспарант с большими серо-белыми буквами «Загорский волисполком».

«Интересно, что это может значит? Понятно, что власть, понятно, что сокращение, вот только как это расшифровать?»

Загадочный «волисполком» мысленно разбился на три части: «вол-испол-ком», Сергей задумался над значением каждой и они тут же перемешались и превратились в «волис-полком». То есть какой-то загадочный Волис видимо командовал полком, запись о чем и оставил на транспаранте…

Сергей встряхнул головой, выкинул ненужные сейчас размышления и вошел внутрь.

Темный коридор тянулся вглубь, там изгибался хитрым углом и терялся из виду. До перелома в стенках виднелись в полумраке две двери: справа и слева. Обе абсолютно одинаковые: широченные, сколоченные из толстых досок, с двумя толстыми деревянными поперечинами и здоровенными деревянными ручками. Ну и в какую идти?

Левая дверь хранила таинственное молчание, а вот из правой послышались некие звуки, бормотание, тихие ругательства. Может, заглянуть? Там явно кто-то есть…

Сергей потянул ее… Потом потянул сильнее… Потом дернул. Дверь сказала «чпок» и резко распахнулась.

Сумрачное помещение, слева стол, как и вся мебель здесь сколоченный из толстенных досок. Столешница завалена бумагами, поверх которых скромно лежит револьвер. Почти точная копия трофейного, лежащего в котомке. А может быть и точная — в полумраке комнаты видно плохо. Стена за столом сплошь заклеена плакатами, выглядевшими как страницы из комиксов (Комиксы??? У Большевиков???). В глаза бросался один пожухлый плакат, на котором из-под розовой милой маски выглядывало огромное жирное мурло толстяка в цилиндре…

— Товарищ, вы по какому вопросу? — раздалось справа.

Сергей повернулся, справа, у окна, стоял…

Фашист???

По крайней мере, выглядел стоящий в точности как гитлеровец в военных фильмах: начищенные сапоги, этакие забавные брюки, раздувающиеся по бокам парусами (га… галифе… кажется), белая рубашка с закатанными рукавами, широкие черные подтяжки… Сергей поднял взгляд выше. Лицо тоже в точности соответствовало стереотипу: квадратная челюсть, светлые волосы (белокурая бестия?), прозрачные глаза…

— Вам цего надо? — цокнул по-песковски «фашист», чем сразу разрушил образ оккупанта. Просто белобрысый парень, даже ненамного старше Вышинского, немного странно одетый…

— Чит… Изба-читальня… — пролепетал Сергей. Уж больно цепко вглядывался в него местный начальник («Волис?» — мелькнула абсурдная мысль).

— А-а… Направо по коридору вторая дверь.

Сергей повернулся к выходу…

— Стоять! Ты кто такой?

— Я, это… — забормотал немного испуганный Сергей, — из Козьей Горы…

— С Козьей?! — в глазах начальника (как он правильно называется?) вспыхнула подозрительность, тут же, впрочем, сменившаяся пониманием, — А-а, сяктант… Иди.

Сергей повернулся…

— Стоять! Как зовут?

— Се-сергей… Вышинский…

Страх впился в сердце ледяной иглой. Никогда ранее Сергей не видел, как белеют от ненависти глаза у человека. Казалось, их затянул смертельно холодный иней.

— Поляк?!!!

Начальник (уже гораздо больше похожий на фашиста) странно перекрестился: его рука несколько раз хватанула воздух у правого бедра, потом у левого… Сергей с ужасом понял, что рука ищет рукоять сабли или пистолета. Сейчас начальник вспомнит, где лежит револьвер и его, Сергея, будут убивать…

— Нет!!! — отчаянно выкрикнул он, — Не поляк!!! Белорус!!!

От страха в памяти всплыли, казалось бы, прочно забытые рассказы отца о происхождении фамилии.

Иней в глазах начал отступать.

— Белорус?

— Да, да, да! — закивал Сергей, — Просто фамилия похожа на польскую. Как у… как у…

Как назло, все похожие фамилии напрочь смыло из памяти. Всплывал только Дзержинский, который удачным примером не был.

— Белорус?

— Да!

— Иди. Вторая дверь направо.

Дверь закрылась. Сергей прислонился к ней мокрой от пота спиной. Ну и дела… Чуть за собственную фамилию не убили… Чего у начальника такая аллергия на поляков?…

На дрожащих ногах Вышинский отправился искать «вторую дверь направо». Коридор повернул, изогнулся, вот и дверь. Такая же, как и та, за которой стоял несостоявшийся убийца. Уже и эту открывать страшно…

Может, ну ее, эту библиотеку, в смысле, читальню? Дойти до ведьмы, в смысле, колдуньи Алены, вдруг у нее найдется артефакт, вернуться назад и забыть все это как страшный (очень страшный) сон. Пусть герои книжек предупреждают Сталина, изобретают автомат Калашникова, убивают Гитлера и Хрущева и перепевают песни Высоцкого… Он, Сергей, не герой, ни в каком смысле. Пусть здешние сумасшедшие сами разбираются между собой…