Нехилый камешек - [34]

Я думал, что мы шли именно к этому, но оказался совершенно не готов к реакции своего тела на ее слова. Я возбужден до предела. Словно повернулся ключ в замке зажигания, и я на всех парах помчался по дороге моих вчерашних ночных фантазий.

– Поверь, я знаю, о чем ты думаешь, – продолжает она, но я очень надеюсь, что это не так, и Шарлотта не догадывается, что я представляю, как она голая бьется в экстазе подо мной. – Ты переживаешь, сможем ли мы остаться друзьями. Вот поэтому я хотела тебе это доказать. Мы сможем остаться друзьями. Без каких либо сложностей и непоняток.

Ах, да. Точно! Не скажу, что прямо сейчас об этом думал, но задумывался раньше. Тогда давай с этим разберемся.

– Меня посещали эти мысли, – отвечаю я, слегка кривя душой.

– Но мы уже трижды переступили черту и нашей дружбе это не помешало. Верно? – говорит она так небрежно и так чертовски убедительно, но я почти уверен, что она одержала победу надо мной еще на словах о мишках с нотками фермерской свежести.

– Да, – говорю я сильным, напористым тоном, будто вынося приговор, стукнув судебным молоточком. Уверен, мы должны переспать. Немедленно! А потом повторить. Неоднократно. Ночью.

– Как ты смотришь на небольшое отклонение от намеченного курса на неделю нашей фальшивой помолвки? – говорит она, нежно толкая меня.

По мне, идея просто гениальная. Я готов наброситься на нее и раздеть. А потом реализовать все свои и ее фантазии. Довести Шарлотту до охрененно потрясающего оргазма двадцать раз к ряду, чтобы стереть из памяти месяцы пресного самоудовлетворения. 

Но заключение сделки проходит гладко, когда обе стороны с самого начала знают все условия и ожидания.

– Мы должны обговорить несколько основных правил, – говорю я.

– Да. Основные правила. Типа никакого анала, ты об этом?

– Хмм... Не совсем то, что я имел в виду, но этот запрет я переживу – говорю я со смехом.

– Отлично, – говорит она и кивает, а потом поднимает бровь. – А что ты имел в виду? К чему упомянул об основных правилах?

– Скорее о том, как долго это продлится.

– Одну неделю. Пока мы изображаем влюбленную парочку.

Очевидно, она уже все обдумала.

– Понял. Логично.

– А потом мы снова станем друзьями. Обещаешь?

– Без проблем, – говорю я, протягивая мизинец для заключения сделки, хотя, давайте начистоту, это не в моем стиле. Мужики не дают клятвы на мизинцах. Тем не менее, когда Шарлотта скручивает свой мизинчик вокруг моего, кажется, самое время для такой чепухи.

– Это очень важно, – решительно говорит она, когда мы соединяем пальцы, а потом отпускаем. – В конце недели мы опять станем просто друзьями.

– Никаких ночевок, – добавляю я, – это все только усложнит и запутает.

– Согласна. И никаких странностей. Это еще один пункт.

Я рьяно киваю и отмахиваюсь руками.

– Я ненавижу странности. Нам они не к чему.

– Помимо этого никакой лжи.

– По-любому я «за».

Она отсчитывает на пальцах.

– Хорошо. Итого: никакого анала, ночевок, странностей, обмана. Это длится неделю, а потом мы возвращаемся к дружбе.

– Это все?

Она коситься на меня как на сумасшедшего.

– Что ж, глупость, конечно, но есть еще один момент.

– Давай! Выкладывай о чем речь.

Она закатывает глаза:

– Ясное дело, не влюбляться, – говорит она с полным пренебрежением такой идеи.

Я не в силах сдержать собственную насмешку:

– Ясень пень! Это не про нас.

– Этого никогда не произойдет.

– Без вариантов. Совершенно исключено. – Мы оба киваем полностью солидарные в этом вопросе.

Шарлотта берется за край футболки, намериваясь снять ее с себя.

Я поднимаю руку:

– Погоди-ка!

– Ты еще не готов?

– Во-первых, я родился готовым. Во-вторых, я почти всегда готов заняться делом, – говорю я, косясь на свою ширинку, чтобы она не сомневалась о чем речь. – А за последние двое суток, я стал сверх меры готовенький. – Шарлотта расплывается в улыбке. – Ну, а теперь давай включим какую-нибудь музыку или что-то в этом духе.

Она хлопает себя по лбу.

– Точно! Настрой. Давай создадим нужное настроение.

– Я уже в настроении. Но называй это как хочешь.

Она встает и поднимает палец.

– Для начала я сгоняю в туалет, – говорит она и выбегает из комнаты. Почему-то Шарлотта идет во вторую ванную в моей спальне, а не в ту, что рядом с кухней. Я пожимаю плечами.

Пофиг!

Я включаю потоковую музыку, выбираю несколько знойных композиций, которые напоминают мне о прошлой ночи в баре, а потом беру свой бумажник и достаю из него презерватив. Бросаю его на столик, и пакетик с легкостью выскальзывает из рук.

До меня доходит, что ладони вспотели.

Твою ж мать!

Я нервничаю.

Офигенно сильно, и это недопустимо. Я не нервничаю перед сексом. Я в постели мегакрут. Полон уверенности, мастерства, которым одариваю женщин. А Шарлотта достойна только лучшего. Проклятье, я имею в виду самого лучшего. Делаю глубокий вдох и расправляю плечи, напоминая себе, насколько я хорош в этом деле. Это мой мастер-класс. Я собираюсь подарить Шарлотте самое умопомрачительное удовольствие в ее жизни.

Подхожу к выключателю и слегка приглушаю свет, а когда оборачиваюсь, Шарлотта стоит в гостиной, прислонившись к стене.

На ней одна из моих белых рубашек на пуговицах и больше ничего.