Негодяйка - [66]

Какое-то время все молчали. Наконец Ливингстон прокашлялся.

– Послушай, Аманда, – начал он, – мы не можем мириться с тем, что происходит. Пресса заполонила всю улицу. Что ты еще там натворила?

– Извините, – сказала Аманда, – но это довольно длинная история.

– Это так дурно влияет на мальчиков, – с сожалением взглянула на нее Хармони. – А бедный Ливингстон просто не может работать. Ты должна избавиться от них, понимаешь?

– Извините, – повторила Аманда. – Я полагаю, вы хотите, чтобы я ушла?

Облегчение отразилось на лицах супругов.

– Думаем, это будет лучший выход для всех нас, – ответила Хармони.

– Хорошо, – сказала Аманда. – Когда мне уйти?

– Твои вещи уже упакованы. Джорджио ждет, чтобы отвезти тебя в "Отель д'Умберто", – выпалила Хармони.

Аманда опешила; она ожидала подобной реакции хозяев, но рассчитывала, что об увольнении ее уведомят по крайней мере за неделю.

– Тебе заплатят за неделю вперед, чтобы ты могла подыскать новое место, – сказала Хармони, словно читая ее мысли.

– Очень хорошо, – сказала Аманда, в глубине души радуясь тому, что так скоро освободилась. – Я прошу прощения за то, что доставила вам столько беспокойства. Спасибо за все, что вы для меня сделали, – добавила она.

– Мальчики будут огорчены, узнав, что ты уходишь, – сказала Хармони и отвернулась к окну, словно давая понять, что беседа окончена.

"Нет, не будут, – подумала Аманда. – Только не эти оболтусы". А уж она-то и подавно не расстроится, отделавшись от них. Через полчаса Аманда уже выезжала за ворота, откинувшись на заднее сиденье шикарного черного "БМВ" ван дер Вельтов, с интересом разглядывая отчаянно артикулирующие лица, пытающиеся докричаться до нее сквозь плотно закрытые затемненные стекла автомобиля. Машина прорезала толпу и выехала на улицу, оставляя позади беснующихся репортеров, которые принялись спешно просчитывать ее маршрут.

Когда машина плавно затормозила у "Отель д'Умберто", подоспевший швейцар в униформе открыл дверцу и помог Аманде выйти. Тут же появился носильщик, подхвативший ее багаж; Аманда вошла в стеклянную дверь и оказалась в просторном вестибюле с высоченными потолками. Полы были устланы толстыми коврами; повсюду стояли уютные кресла, стеклянные столики и огромные напольные вазы с живыми цветами. В вестибюле царило оживление. Мимо Аманды одна за другой проходили красиво одетые женщины. Так умели одеваться только итальянки – элегантно и в то же время непринужденно, тщательно подбирая аксессуары. Аманда посмотрела на себя в зеркало – джинсы и майка вдруг показались ей убогими и дешевыми.

Вдоль стены вестибюля расположились элегантные магазинчики, торгующие парфюмерией, драгоценностями и другими предметами роскоши. В одной из витрин внимание Аманды привлек красивый, цвета слоновой кости льняной костюм. Она жадно уставилась на него, чувствуя, как поднимается в ней волна негодования. Этот блеск и роскошь, которые были доступны лишь людям с большими деньгами, принадлежали ей по праву, и, если бы только мать не бросила ее, она тоже могла бы жить в этом сказочном мире. И уже не в первый раз она дала себе молчаливую клятву обрести то, что было у нее когда-то отнято; она непременно станет богатой и такой же шикарной, как эти женщины.

– На чье имя зарезервирован номер, синьорина?

Аманда очнулась от сладких грез.

– Я не совсем уверена… Номер бронировал мистер ван дер Вельт…

Портье расплылся в улыбке.

– А, мистер ван дер Вельт. Да, действительно. Рады приветствовать вас, синьорина… – он заглянул в регистрационную карточку, – Уиллоуби?

– Совершенно верно, – ответила Аманда с легким раздражением. Придет день, когда люди будут с таким же почтением реагировать и на ее имя. Тут она мысленно запнулась. Но только не Уиллоуби. Это не ее имя. А какое же ее? Она впервые задумалась над этим.

Уиллоуби не годится, но О'Брайен тоже нельзя взять. Ее сучка-мать не хочет даже знаться с ней, это ясно, да и в любом случае Аманду могут упрекнуть в том, что она спекулирует славой матери. Но все-таки над этим надо срочно подумать; к тому времени, как она объявится в Голливуде, нужно решить вопрос с именем.

– Как долго вы пробудете у нас, синьорина Уиллоуби?

– А на сколько забронировал для меня номер мистер ван дер Вельт?

– На неделю, синьорина.

Она вновь оглядела вестибюль. Неужели ван дер Вельты в самом деле рассчитывали, что она проведет здесь неделю за их счет?

– Извините меня, – обратилась она к портье, – но синьор ван дер Вельт, он заплатил за все?

– За все, синьорина, – ответил портье и, как показалось Аманде, многозначительно улыбнулся. Наверное, подумал, что она любовница ван дер Вельта. Наглец! Ну да Бог с ним, что бы он ни думал, она сумеет воспользоваться щедростью американца.

Аманда расписалась в регистрационной карточке, и носильщик подхватил ее обшарпанные чемоданы. Следуя за ним к лифту, она с наслаждением вдыхала благоухающий сотнями парфюмерных ароматов воздух. Как он отличался от мерзких запахов пережаренной капусты и застоявшегося сигаретного дыма, которыми были пропитаны убогие английские отели, где она останавливалась, путешествуя с Арнольдом и Берил! Больше этого не повторится, поклялась она себе; отныне она намерена жить только в роскоши.