Негодяйка - [36]

– Ты встретил другую? – продолжала настаивать она.

– Нет, – поспешно ответил Симон. – Не в этом дело.

– Тогда почему? – Она уже не скрывала своих слез.

– Я сделал ошибку, – неуклюже объяснил Симон.

– Ошибку! – закричала Леони, вся в слезах. – Так вот, значит, кто я? Ошибка. Что ж, ты действительно сделал ошибку, потому что, как мне кажется, я беременна!

– Что?! – Симон был по-настоящему шокирован.

– Я не совсем уверена, – сказала она, тихо всхлипывая, – но похоже на то.

– Но ты такая худенькая… – начал он.

Не будь она в столь жутком состоянии, ее, наверное, развеселил бы его ошарашенный вид.

– Я знаю. Но у меня уже давно нет менструации. Сначала я думала, что все это из-за экзаменов и прочего, но по утрам меня стало подташнивать.

Симон был вне себя.

– Какого черта ты не сказала об этом раньше?

– Ты ведь лишил меня такой возможности, – язвительно произнесла Леони. – Как бы то ни было, я сначала хотела убедиться в этом, чтобы не поднимать ложную тревогу.

– О Боже! – воскликнул Симон и отвернулся, схватившись за голову.

В его голосе звучал упрек. Леони подошла к нему и обняла.

– О, Си, пожалуйста, скажи, что ты рад, скажи, что все будет по-прежнему.

– Не прикасайся ко мне, – прошипел он сквозь зубы. Но она в отчаянии лишь сильнее прижалась к нему. – Не прикасайся ко мне! – повторил он, пытаясь высвободиться из ее объятий. Она же крепче обвила руками его шею.

– Си, пожалуйста, у меня же будет ребенок, наш с тобой ребенок.

Он схватил руки Леони и грубо отпихнул ее.

– Нет, не будет. Ты сделаешь аборт!

– Нет, нет, нет! – Леони, шокированная его грубостью, начинала терять контроль над собой.

– Заткнись же, ради всего святого! Нас могут услышать.

– А мне все равно! – выкрикнула Леони. – Пусть все знают.

– Замолчи, Лео! Замолчи! – Он ударил ее по лицу. Она оцепенела и в ужасе уставилась на него. – Так-то лучше, – сказал Симон. – А теперь слушай. Будь умницей. Ты талантливая актриса, у тебя блестящее будущее, и ребенок сейчас тебе совсем ни к чему. Ты должна понять: между нами все кончено. И в этом нет твоей вины. И дело не в том, что я кого-то встретил. Просто я ошибся, вот и все. Завтра же ты должна пойти к врачу, Если ты действительно беременна, я договорюсь об аборте. А сейчас я хочу, чтобы ты незаметно ушла. – И прежде чем Леони успела вымолвить хоть слово, он решительно оттолкнул ее и исчез.

Несмотря на настойчивость Симона в отношении аборта, Леони никогда всерьез не задумывалась над этим. Когда она заподозрила беременность, ее первым чувством была несказанная радость: родится ребенок, который еще больше сблизит их с Симоном. И теперь, хотя Симон и отверг ее, она не могла вот так вдруг убить свои чувства и отказаться от ребенка. В самом начале их размолвки она еще была бы способна решиться на аборт и даже хотела этого. Но аборт сейчас, хотя и казался разумным выходом, выглядел бы убийством.

Молодая, наивная, полная оптимизма, Леони была уверена, что сможет совместить ребенка и карьеру. И не важно, что Симон говорит сейчас, он обязательно поможет ей, как только родится малютка. Может быть, даже вернется к ней, увидев малыша. Леони решилась написать Симону, сообщив о том, что решила рожать и воспитывать ребенка одна. Он в конце концов ответил, сообщив в свою очередь, что она дура, но он поможет ей – будет высылать еженедельное пособие. Ни на что другое она рассчитывать уже не могла.

Леони окончила драматическую школу с блеском, но тех, кто предсказывал ей головокружительную карьеру на сцене одного из театров Уэст-Энда или под покровительством какой-нибудь престижной театральной компании, ждало разочарование. Первое время сокурсники и педагоги еще недоумевали, что же с ней произошло, но, пока месяц за месяцем медленно тянулась беременность, о Леони начали забывать. Только самые близкие друзья знали о ее положении, и она не собиралась это афишировать. Как зверек, зализывающий раны, она отсиживалась в своей квартирке, которую делила с Изабель и Трэйси – подругами по драмшколе, выползая только в магазин, на гимнастику, которая была ей необходима, и за социальным страховым пособием.

Роды прошли тяжело. Леони была молодой и здоровой, но из-за своих узких бедер и большой головки ребенка ей пришлось страдать долго и мучительно. Двадцать изнурительных часов провела она в этой жестокой схватке, пока наконец не появился на свет ребенок – маленькая девочка с сердитым, помятым красным личиком и рыжеволосой головкой, которая и причинила столько мук. Леони, опустошенная, распластанная на жесткой больничной кровати, услышала первый плач своего ребенка и протянула руки к дочурке. И когда няня осторожно передала ей девочку, она взглянула на это незнакомое, странное существо и почувствовала… она не почувствовала ничего. Слезы подступили к глазам, она покачала головой.

– Извините… я так устала. Может быть, позже.

– Конечно, милая, – сочувственно произнесла няня и, забрав ребенка, ушла. Позже, когда Леони окрепла, ребенка принесли опять, и Леони попыталась накормить его, но молока не было. И пока малышка тщетно и болезненно глодала ее соски, Леони испытала странное чувство. Эта маленькая девочка, которая должна была так много значить для нее, казалось, не имела к ней никакого отношения. Ей нужен был только Симон – Симон, который даже не пришел, хотя она написала ему о ребенке, – только он, но не это дитя.