Негодяйка - [29]

– Ты что, собираешься всех хорошеньких девушек держать при себе, Джон? – спросил он, приближаясь и с улыбкой глядя на девушку. Роб с первого же дня съемок обращался к Джованни, называя его на английский манер, и новое имя так к нему и приклеилось. Англичане из съемочной группы с легкой руки Роба тоже звали его Джоном, и теперь Джованни охотно откликался сразу на два имени. Он взглянул на Роба и ухмыльнулся.

– Это моя новая знакомая, – осторожно сказал он. – Аманда, детская няня.

Аманда слегка разозлилась – совсем ни к чему было акцентировать внимание на ее положении. Ну ничего, это ненадолго, подумала она. Очень скоро придет день, когда она встанет рядом с Фентоном в ослепительном сиянии устремленных на нее прожекторов и камер, – популярная, талантливая актриса.

Роб протянул Аманде руку, с интересом наблюдая за ней.

– Роб Фентон, – представился он. Она действительно была очень красива, и, странное дело, он не мог избавиться от ощущения, что она напоминает ему Леони. Конечно, виной всему был цвет волос, но Леони наверняка выглядела так же, когда была молодой.

– Аманда – большая поклонница мисс О'Брайен, Роб, – объяснил Джованни. – Она так хотела встретиться с ней…

– Я видела все фильмы с ее участием, – восторженно сказала Аманда, – по-моему, она просто великолепна.

– Как ни странно, я тоже так думаю, – лукаво усмехнулся Роб. – Кстати, вы чем-то с ней похожи, один и тот же тип, – добавил он, откровенно разглядывая ее с ног до головы. Аманда сделала вид, что не заметила, как его взгляд задержался на ее груди, так что она почувствовала, насколько хлипким прикрытием оказалась майка.

– Вы правда так думаете? Я мечтаю когда-нибудь увидеться с ней, – вздохнула она.

– Я пригласил Аманду прийти к нам в студию, но сегодня мисс О'Брайен как раз здесь и нет, – извиняющимся тоном произнес Джованни.

– Хорошо, давайте посмотрим следующую сцену, – донесся до них голос Дэйва, первого помощника режиссера.

– Вы обязательно должны навестить нас еще раз, Аманда. – Роб окинул ее теплым взглядом, который шлифовал не один год. – Я уверен, Леони с удовольствием встретится с вами. – В глубине души он очень сомневался в этом. Девушка была слишком молода и привлекательна.

– Мистер Фентон, прошу вас! – взревел помощник режиссера, с неодобрением наблюдавший за ними издалека. Дэйв Келли был страстно влюблен в Леони. Они работали вместе в нескольких картинах, и вот сейчас, впервые выступая в роли режиссера, Леони обратилась именно к нему за помощью. Дэйв знал, что стоило Леони отлучиться, как Роб тут же начинал болтать с любой смазливой девчонкой, и иногда, как догадывался Дэйв, дело одной болтовней не ограничивалось. Ему было не по душе видеть это, да к тому же он не хотел, чтобы Роба отвлекали от работы. Пока все шло гладко, но с такими непрофессионалами, как Роб Фентон, никогда нельзя ничего загадывать.

– Извините, я должен идти, – сказал Роб. – До скорой встречи, надеюсь. – Он шутливо улыбнулся Аманде и поспешил на съемочную площадку.

Раздался громкий звонок, возвещавший о начале репетиции.

– Мне, наверное, лучше уйти, – прошептала Аманда Джованни.

От него тоже не ускользнуло, как Роб смотрел на нее. Ему нравился Роб, но он не заблуждался насчет его отношений с женским полом.

– Все в порядке, я могу сама найти выход, – сказала Аманда, когда Джованни направился провожать ее.

– Ты уверена? Так ты не забудешь насчет Софии, а? Скажи им, что она очень хорошая девушка, – рассмеялся он и помахал ей на прощание.

Аманда терпеть не могла, когда ей напоминали о том, кем она работает; но это ведь временно, уговаривала она себя, взбираясь на свой мопед. Ее планы начинали осуществляться. Это будет неизъяснимое удовольствие – соблазнить Роба Фентона.

Тони Снеллер был журналистом. Журналистом, которого Роб окрестил бы помоечником. Тони зарабатывал на чужих горестях, копаясь в трагедиях чужих судеб, расписывая их в своих статейках и вынося на всеобщее обсуждение. Может, и не таким уж мерзким будет на самом деле сексуальный скандал, не так ужасна катастрофа, но Снеллер все исказит, приукрасит, доведет до уровня сенсации – таковы были правила его грязной игры.

Именно Снеллер и ожидал сейчас Леони в одном из самых изысканных ресторанов Рима "Ла Калландра". Впервые в Риме, Снеллер так и остался равнодушным к прелестям вечного города; его красота и история ровным счетом ничего не значили для него. К тому же его отягощенный излишним весом организм плохо переносил одуряющую жару – Снеллер страшно потел, – не спасал даже кондиционер, работавший в ресторане.

Задание, которое он получил от редактора, было предельно лаконичным: "Покопайся как следует в Леони О'Брайен и Робе Фентоне".

– С какой стороны зайти?

– Не будь кретином. У нее большие сиськи, и живет она с красавчиком, который ей в сыновья годится. Ты можешь представить себя в роли любовника собственной матери?

Снеллер содрогнулся. С собственной женой-то переспать – и то для него была мука; крайне редко снисходил он до этого и жаловал свою близость как величайшую милость. Жена не отличалась хрупким телосложением и со спины скорее напоминала задок автобуса девяносто третьего маршрута, но Тони не прельщала перспектива ухаживать за собой самому. Он уже испытал все прелести самообслуживания – когда впервые пробовал себя в журналистике, практикуясь в "Саут Лондон бьюгл". Стало невмоготу терпеть грязную посуду и все разрастающуюся кипу грязной одежды. А монодиета из жареной фасоли с убийственными индийскими приправами нанесла сокрушительный удар по его внутренностям. Тони огляделся вокруг и нашел свою Мэри, которая часть дня работала в местной прачечной, привязанная к матери-инвалиду, которую могла оставить одну лишь на несколько часов – только чтобы успеть заработать хоть немного денег в качестве прибавки к вдовьей пенсии и пособию по инвалидности, которые полагались матери.