Негодяй - [4]
— Ты самая, самая… Самая красивая, умная, добрая…
— И ты, — счастливо улыбалась она. — Самый сильный, самый храбрый, самый, самый…
Татьяна очнулась от воспоминаний. Чашка из-под кофе была пуста. Она налила из остывшего джезва новую порцию, отпила два глотка. Глаза ее блестели, и она смотрела, смотрела фотографии, жадно, не отрываясь. И опять вспомнилось…
Она стояла на лестничной площадке, такой большой, что в волейбол играть можно. С мокрого пальто на чистый кафельный пол капала вода, и беретка с белым пушистым помпоном съежилась от дождя. А перед ней переминался в тапочках на босу ногу, в джинсах и расстегнутой рубахе Роберт Си-дякин. Пряча глаза, он говорил хмуро:
— Ну, чего ты пришла? Я тебя звал, что ли? — Несмотря на свое атлетическое сложение, он выглядел сейчас жалким и перепуганным.
— Я без приглашения… сама… — виновато отвечала Таня. — Что мне делать-то, Роберт? Ведь я же…
— Ну, кончилось все, понимаешь? — раздраженно перебил он ее. — Кончилось, понимаешь? Было и прошло. Что ты предлагаешь? И себя, и тебя обманывать?
— Нет, обманывать не надо, — замотала она головой.
— А чего ты тогда хочешь? Сама же говорила, чтоб все по-честному было. Говорила?
— Говорила…
— Ты ведь и аборт специально не стала делать, скажешь, не так?
— Не так, Роберт, не так…
— Рассказывай! Ну, поженимся мы, что это за жизнь будет? В подвале угол снимать? А еще университет кончать надо. Мы же через полгода так друг друга возненавидим, что… — Он не договорил, махнул рукой. — Ты этого хочешь?
— Трудно, Роберт, так трудно, ты не представляешь… — Таня кусала губы, головы не поднимала. — Я так верила тебе… так тебя любила…
— О-ох, это все прошлый век, старуха, — поморщился Роберт. — Еще столько разных красивых слов наслушаешься — уши завянут.
— Нет, — она решительно взглянула на него. — Ты со мной поступаешь подло.
— Опять двадцать пять, — развел руками Роберт. — Я тебе добра хочу. Только и всего. Честно говорю.
Таня секунду постояла, потом медленно пошла вниз.
— Подожди, я телефон врача принесу, — сказал Роберт. — Он все бесплатно сделает, я договорился…
Она не остановилась.
Татьяна отложила фотографию и поднялась. У нее разболелась голова. Она потерла виски, огляделась вокруг и побрела в комнату.
Над диваном, в простенке между окон, висел большой портрет мужа Татьяны. Крупное сильное лицо пожилого человека, грива седых волос, на плечи наброшена геологическая штормовка. Под портретом, на маленьких бронзовых крючьях, — крест-накрест охотничье ружье и геологический молоток. На другой стене, над маленьким письменным столом, множество небольших фотографий. Если приглядеться, на всех запечатлены два человека: Татьяна и ее муж Павел Суханов. Вот они на палубе теплохода, стоят, обнявшись у борта, счастливо смеются. Вот они на морском пляже. Вот с ракетками на теннисном корте. Вот Таня несется на водных лыжах. Вот Таня в окружении большой праздничной компании играет на гитаре и поет…
Таня медленным взглядом обвела комнату, вздохнула и повернула выключатель.
Все началось с ничем не грозящего разговора про Льва Толстого. Венька Панов, этот грамотей в очках, говорил на перемене:
— Суть каратаевщины, если отбросить всякие мелочи, — это всепрощение. Это понимание человека. Призыв к справедливости, состраданию. Призыв ко всем людям быть добрыми и честными, ибо в этих двух понятиях, по мнению Толстого, заключены главные достоинства человека. Поэтому Каратаев — один из самых любимых Толстым героев.
Говорил это Венька в основном для Лемы Минаевой — первой красавицы в классе. Она слушала Веньку, снисходительно улыбаясь, хотя трудно было предположить, что она что-нибудь понимает.
— Разве Наташу Ростову он любил меньше? — кокетливо спросила она и вздрогнула, потому что в класс вошел Виктор.
— Наташа Ростова — это любовь к прекрасному началу жизни! К русским женщинам, к умирающему дворянству! Я сейчас о других вещах говорю, неужели непонятно? — в голосе Веньки звучал тон превосходства.
— Говорит, как пишет, — сказал Виктор и подмигнул Генке Сабееву, который тоже слушал разглагольствования Веньки.
— А пишет, как Лева, — с готовностью подхватил Генка.
— А Лева пишет очень хреново, — закончил каламбур Виктор.
— Вы, серость рязанская, — обиделся Венька, — лучше возьмите и почитайте.
— Попугай, — сказал Генка, — прочитает и повторяет слово в слово.
Шла большая перемена, и в классе, кроме них, никого не было.
— Я хоть читаю, — продолжал обижаться Венька, — а вы вообще враги печатного слова.
— Смотришь в книгу и видишь фигу, — усмехнулся Виктор. — Сострадание, честность, доброта… Да твой Толстой до сорока лет, знаешь, как куролесил? Бабник был — второго не сыскать! Потом в святые записался. Сено стал кушать и к праведной жизни призывать! Ханжа! Все такие! Наворочают дел, а потом каются! — И вдруг Виктор схватил с доски мокрую тряпку и с силой запустил в портрет Толстого, висевший на стене над доской.
— Витька, ты с «ума сошел! — крикнула Лена.
С хрустом лопнуло стекло, часть осколков со звоном посыпалась на пол, другие впились, порвали бумажный портрет человека с седой бородой, с пронизывающим взглядом из-под лохматых насупленных бровей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник киносценариев известного советского кинодраматурга Э. Володарского входят восемь произведений, по которым поставлены художественные фильмы, завоевавшие широкое зрительское признание и высокую оценку критики. Это произведения о недавнем прошлом и о нашей современности — «Дорога домой», «Оглянись», «Расставания», «Птицы белые и черные», «Вторая попытка Виктора Крохина», «Прощай, шпана замоскворецкая!», «Про любовь, дружбу и судьбу». Особняком стоит сценарий «Проверка на дорогах», написанный по произведению писателя Ю.
Роман известного писателя и сценариста Эдуарда Володарского посвящен бойцам штрафных батальонов Красной Армии во время Великой Отечественной войны. Их называли «отверженными» — дезертиров и окруженцев, уголовников и «политических» тех, кто имел вину (подлинную или мнимую) перед Родиной и должен был искупить ее кровью. Шансы штрафников выжить в первом же сражении были минимальны — в лицо им стреляли немцы, а в спину, в случае попытки отступления, — заградотряды НКВД. Но они шли в бой не подгоняемые чекистскими стволами а ведомые воинским долгом и любовью к России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Много бед выпало на долю простой домохозяйки Полины Ивановой. Ее сына покалечила бойцовая собака; муж, решивший отомстить хозяину пса, попал в тюрьму и там умер от сердечного приступа… А сам хозяин остался безнаказанным, благодаря «крепкой руке» в правоохранительных органах. Отчаявшись добиться справедливости, Полина вооружается именным пистолетом мужа и бутылкой с нитроглицерином, купленной на черном рынке, и берет в заложники начальника райотдела милиции, которого она считает виновным во всех ее несчастьях…Этот роман — и захватывающий детектив, и трогательная любовная история, и остросоциальная драма.
…Даже одно доброе дело может кардинально изменить мир к лучшему; а когда доброта становится привычкой, от этого выигрывают все. Ну а что случится спустя двести десять добрых дел, вы поймете сразу после того, как перед вашими глазами проплывут финальные титры. Или последняя строка этой книги.
Смотри и увидишь. Ибо блажен тот, кто способен видеть...По рассказу А. Ангелова «Бенефис смерти».
В провинциальном городке кинолюбитель затеял съемку документального кино о школьном учителе литературы и его выпускниках: «Лариков три года их лепил. Духовно, понимаешь ли… Любопытно — чего вылепил».
Вокруг княгини Ольги сплетаются судьбы воинов и князей, холопов и свободных, росичей и варягов, сына Святослава и внука Владимира. И жизнь становится легендой…
Последний оплот капиталистов отгородился от мира смертоносной электромагнитной стеной. За ней шумят заводы, день и ночь изготовляя ядовитые газы. На помощь рабочим-подпольщикам и их юным друзьям Джиму и Тому страны Советов посылают небывалый ракетный аппарат «Таран»… Забытый киносценарий или «кинороман» Д. Мухи и классика советского кино Л. Лукова, создателя знаменитого фильма «Два бойца», написан в традиции советской героической фантастики и впервые переводится на русский язык. Эта книга продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций советской авантюрно-фантастической прозы 1920-х гг.
Перед Вами – сценарий художественного фильма «Прирожденные убийцы», написанный на тот момент молодым и подающим надежды сценаристом Квентином Тарантино.Молодая парочка, Микки и Мэллори, будто пытаясь подражать легендарным бандитам – Бонни и Клайду, колесит по Америке и безжалостно отправляет на тот свет всех, кто попадается на пути. Чем больше эти двое обожают друг друга, тем сильнее ненавидят весь остальной мир. За ними охотятся. Их хватают. Но ситуация складывается так, что у кровавых плохишей появляется еще один шанс повеселиться...Несмотря на обилие сцен насилия, этот сценарий Тарантино представляет собой едкую (но далеко не всеми увиденную) сатиру на издержки демократии, зависимость массового сознания и тотальную девальвацию устоявшихся моральных ценностей. .