Негодяй из Сефлё - [51]

– Может, этот? – спросил Гюнвальд Ларссон.

– Именно, может, – ответил Колльберг.

– Значит, о'кэй?

– О'кэй.

Они спустились по лестнице, пересекли мощеную площадь и прошли вплотную мимо «скорой помощи», где как раз устанавливали первые носилки – с Квантом.

Колльберг взглянул на мертвого. Он узнал его. Он встречал его несколько раз, хотя и редко. Чем-то этот полицейский прославился. Кажется, задержал опасного сексуального маньяка. Или что-то в этом роде.

Ларссон уже дошел до середины улицы. Вид у него был презабавный в халате-недомерке и с белой шапочкой на голове. Оба санитара изумленно воззрились на него.

Щелкнул выстрел.

Колльберг бросился через улицу.

Но на сей раз стреляли не в него.

К востоку вдоль Оденгатан ехал с включенными сиренами черно-белый полицейский автобус. Первый выстрел прозвучал, когда автобус подъехал к Сигтюнгатан, за первым последовала целая серия. Гюнвальд Ларссон сделал несколько шагов, чтобы лучше видеть происходящее. Сперва автобус увеличил скорость, потом начал петлять и крутить. Когда он миновал перекресток Оденгатан и Далагатан и скрылся из виду, выстрелы смолкли. И тотчас послышался зловещий грохот железа.

– Болваны, – сказал Гюнвальд Ларссон.

Он присоединился к Колльбергу, стоявшему в дверях, распахнул халат, достал свой пистолет и сказал:

– Он на крыше, это ясно, а теперь посмотрим.

– Да, – согласился Колльберг. – Сейчас он был на крыше.

– Это как понимать?

– А так, что раньше его там не было.

– Посмотрим, – повторил Гюнвальд Ларссон.

Дом имел два подъезда, оба с улицы. Они стояли возле северного и потому сперва вошли в него. Лифт не работал: перед ним собралась кучка взволнованных жильцов.

Вид Гюнвальда Ларссона в лопнувшем по швам халате, окровавленной повязке и с пистолетом в руках взбудоражил их. Документы Колльберга остались в куртке, а куртка в свою очередь осталась в доме по ту сторону площади. У Гюнвальда Ларссона, возможно, было при себе какое-то удостоверение личности, но он не торопился его предъявлять.

– С дороги, – отрывисто приказал он.

– Подождите где-нибудь здесь на первом этаже, – предложил Колльберг.

Успокоить людей – трех женщин, ребенка и старика – оказалось не так-то просто. Возможно, они видели из своих окон, что произошло на улице.

– Не волнуйтесь, – сказал Колльберг. – Опасности нет.

Он вдумался в смысл этих слов и беззвучно рассмеялся.

– Конечно, нет, ведь здесь полиция, – бросил Гюнвальд Ларссон через плечо.

Лифт был поднят примерно на высоту седьмого этажа. На лестничной площадке этажом выше дверь шахты была открыта, и они могли заглянуть в глубину. Похоже, что лифт безнадежно испорчен, кто-то с умыслом вывел его из строя, и этим «кто-то» скорей всего был человек на крыше. Следовательно, они получили о нем некоторые дополнительные сведения: он хорошо стреляет – раз, знает их в лицо – два, разбирается в лифтах – три.

«Лучше, чем ничего», – подумал Колльберг.

Лестница упиралась в железную дверь. Дверь была закрыта, заперта и скорее всего забаррикадирована с другой стороны, только неизвестно, чем именно.

Зато они сразу увидели, что обычными средствами ее не откроешь.

Гюнвальд Ларссон нахмурил кустистые белые брови.

– Барабанить нет смысла, – сказал Колльберг. – Все равно не откроем.

– Зато можно выломать дверь в одной из квартир этажом ниже, – перебил Гюнвальд Ларссон, – оттуда вылезти в окно и попробовать забраться на крышу.

– Без лестниц и веревок?

– Вот именно. – сказал Гюнвальд Ларссон. – Ничего, пожалуй, не выйдет.

Поразмыслив несколько секунд, он добавил:

– А чем ты будешь заниматься на крыше? Без оружия?

Колльберг промолчал.

– В другом подъезде наверняка та же картина. – кислым голосом сказал Ларссон.

В другом подъезде и впрямь была та же картина, как выяснилось из показаний суетливого старичка, который назвал себя капитаном в отставке и держал под неусыпным наблюдением кучку собравшихся перед лифтом людей.

– Я считаю, что всем гражданским лицам следует укрыться в подвале, – сказал старичок.

– Отличная мысль, капитан, – поддержал Ларссон.

Впрочем, в голосе его не было бодрости. Запертая железная дверь, открытые двери шахты, безнадежно испорченный лифт. Возможности выбраться на крышу равны нулю.

Гюнвальд Ларссон задумчиво поскреб подбородок рукояткой пистолета.

Колльберг нервически покосился на оружие в его руках. Хороший пистолет, вычищенный, ухоженный, рукоятка из резного ореха. Стоит на предохранителе. И тут Колльбергу впервые пришло в голову, что склонность к ненужной пальбе тоже является одним из отрицательных качеств Гюнвальда Ларссона. Внезапно он спросил:

– Ты стрелял когда-нибудь в человека?

– Нет, а почему ты спрашиваешь?

– Не знаю, просто так.

– Ну, что будем делать?

– Сдается мне, надо вылезать на Оденплан.

– Пожалуй.

– Мы ведь единственные, кто правильно расценивает ситуацию. Во всяком случае, мы более или менее точно представляем себе, что произошло.

Предложение явно не вдохновило Ларссона. Он выдернул волосок из левой ноздри и рассеянно созерцал его.

– Неплохо бы снять этого типа с крыши, – сказал он.

– Только на крышу нам не попасть.

– Верно.

Они снова спустились на нижний этаж. Но в ту минуту, когда они хотели выйти из дома, один за другим прозвучали четыре выстрела.