Негерой (воспоминания о неслучившемся) - [3]

Почему вызвали меня и Контора не пожалела денег на внеплановый билет через полмира, я не удивился. Агента «сделал» именно я в своей первой командировке в Лоренсии. «Гектор» был моим выстраданным детищем, моей гордостью, моей, до сегодняшнего дня, лучшей вербовкой. Но сколько здоровья он мне стоил, сколько, змей ползучий, попил моей оперской кровушки, прежде чем согласился нам помогать! Это – отдельный рассказ.

Агент честно сотрудничал с нами несколько лет. Сначала со мной – без сучка и задоринки, просто идеально. Потом с моим сменщиком Пашкой и тоже образцово-показательно. За это время он успел рассказать нам много интересного и поучительного о власть предержащих в своей красивой (хотя, может, и не очень – кому как) стране, недавно освободившейся от колониального ига. Регулярно информировал о кознях империалистов в Африке. О планах Запада помешать моей Родине, несшей, как пафосно писала газета «Правда», «освобождение и свет коммунизма угнетенным народам Черного континента». Другими словами, «Гектор» был очень востребован, поскольку от него бесперебойно поступали актуальные и закрытые разведданные. В Центре им были очень довольны.

Агент не успел проработать и полгода, как им заинтересовались в ЦК нашей родной Коммунистической партии. Внимание ребят со Старой площади привлекало то, что мой красавчик «Гектор» мог своевременно добыть даже самую «суперсекретную» и «архиважную» информацию. А с ней, как тогда казалось некоторым умным головам с очень гибким позвоночником из окружения Генсека, можно было смело предстать пред его светлы очи. Например, о реакции бушменов, вышедших в ночь поохотиться на буйвола (очень уж, бедолагам, кушать хотелось) на исторический доклад Леонида Ильича Брежнева очередному съезду КПСС.

Такие телеграммы от моего агента всегда шли на ура, с грифом «срочно», за что я получал благодарности от шефа и едкие комментарии от коллег. Подписывая депешу в Москву, резидент обычно радостно потирал руки, приговаривая: «Молодец, Серега, знай наших! Вашингтон молчит, Париж молчит, а мы из своего медвежьего угла «ласточку»! Пусть Ильич в Кремле порадуется. Да, и в родном Лесу, может быть, нас ласковым словом помянут».

Ах, как любили на Старой площади такие «ласточки»! Получив их, бежали наперегонки по длинным коридорам, устланным строгими ковровыми дорожками. Толкались локтями, чтобы первым доложить вождю, что, мол, идеи коммунизма озарили своим сиянием далекий «Берег скелетов» в одном из последних оплотов колониализма в Африке.

«Парни» лет под пятьдесят в строгих пиджаках, идеально накрахмаленных белых рубашках и скромных галстуках темных оттенков наперебой спешили сообщить наверх (Самому!), что босоногие борцы за независимость Нузанги оценили брежневский доклад по достоинству. Лунной ночью, сидя у костра за вкусной буйволятинкой, вырывали «нетленку» друг у друга из рук. Зачитали важнейший документ эпохи до дыр. Потом детально его обсудили и на собрании своей племенной партячейки единогласно одобрили.

Был, говорят, один гад, воздержавшийся. Но он не в счет. Что возьмешь с несознательного и политически неграмотного служителя культа – местного шамана! Аксакал был к тому же туговат на ухо, а годков ему перевалило глубоко за сотню. Любил, мерзавец, импортную «огненную воду», а также пощеголять, особенно перед молоденькими соплеменницами, в набедренной повязке и военном френче с золотыми пуговицами, подаренном ему лично Вильгельмом Вторым. А, как известно, побывал Кайзер в этих местах еще в начале прошлого столетия.

По сообщению КГБ, бушмены в Нузанге полностью законспектировали все мудрые мысли из доклада Брежнева. Ловя недоуменный взгляд Ильича (а кто это, где это?), терпеливо разъясняли любопытному кремлевскому старцу, ну, это там, где очень жарко и дикие папуасы живут на пальмах. Но в тех краях урана прямо под ногами валяется немерено, да и камушки-самоцветы диковинные в изобилии имеются.

Надо бы их атаману нузангскому для борьбы с тамошними расистами оружия подбросить, да и дензнаки с портретами мертвых американских президентов ему не помешали бы в обмен на камушки. При упоминании об алмазах дремлющий Генеральный оживлялся, помнил, что дочурка их шибко жалует.

А какой у бушменов бешеный интерес проявился к «Малой земле» и «Целине»! Даже письмо на шкуре убитого льва накатали в Стокгольм (откуда только адрес взяли!), чтобы гениальному автору немедленно Нобелевскую премию по литературе дали. Правда, причитающееся денежное вознаграждение или его эквивалент в «огненной воде» туземцы попросили перевести на счет их вождя в швейцарском банке. Да, любят и ценят Генерального в знойной Африке (пустячок, а Деду приятно), пели сладкоголосые Сирены со Старой площади.

Одним словом, когда от «Гектора» приходила депеша, повод порадовать кремлевского долгожителя радостной новостью, да и лишний раз напомнить о себе у них был железный. Как известно, гонцов, приносящих благие вести государю, на Руси всегда жаловали.

Примерно так рассуждал референт международного отдела ЦК Шумский, докладывая информацию от «Гектора» лично Ильичу. Может, правда, шуба какая-нибудь соболья с царского плеча перепадет (ха-ха!). Ну, не шуба, конечно, а долгожданное повышение по службе или на худой конец новая квартирка в строящемся в Кунцеве цэковском домишке. А то ведь как они втроем намаялись, сердешные, жить в тесноте-то. С женой, дочерью и котом в маленькой 5-комнатной светелке в Сивцевом Вражке уж который год друг о дружку терлись…