Негатор или история неправильного попаданца - [11]

Собственно, неторопливый стук копыт я услышал с пару минут тому назад, но оглядываться не хотелось вообще, а в частности, не хотелось показать местным, что я его слышу. Пока я прикидывал, в какой момент повернуться будет уместным, местные дружно вылупились на конного у меня за спиной. При такой реакции на незнакомца показалось извинительным тоже проявить любопытство.

Всадник. Под седлом — верховое животное, живо напоминающее лошадь Пржевальского. Во всяком случае, существо коренастое, сильное, ширококопытное, только гнедой масти. Всаднику, будь он из моего мира, я бы дал возраст от восемнадцати до двадцати. Одежда — синий плащ, сапоги черные вроде ботфортов, шляпа с полями — скажем, поменьше, чем у мушкетеров в известном фильме, оружия на вид нет вообще. Или оно скрыто под плащом.

Темный шатен, волосы не до плеч, но порядочно длинные. Коротко стриженая бородка. Взгляд удручающе надменный. Похоже, на то имелись основание: кланялись ему вполне себе низехонько. Кто же это мог быть?

Местный князь (сеньор, лорд) — не похоже, того сопровождала бы свита. Сын такового: вариант возможен, но он был бы в компании сверстников. Мажорикам совершенно необходимо окружение, среди которого можно без усилий стать первым. Управляющий — по возрасту не подходит. Ближе всего: чрезвычайный и полномочный посол от власти, причем обязан произвести надлежащее впечатление одним своим присутствием. Без причины такой не заедет. Что бы ему могло такое понадобиться?

Приезжий гавкнул фразу явно приказным голосом. Причем не обратился к кому-то конкретно — велел позвать старосту, что ли? Точно: прибежал председатель местного колхоза, судя по одежке. Поклонился он ничуть не хуже односельчан. Уважением тут не пахло — скорее, подобострастием.

Тут приезжий сделал вид, что заметил мою очень незаметную особу. Вопрос к старосте. Непонятно, но поскольку всадник сделал легкое движение подбородком в мою сторону, угадать перевод не так трудно: «Кто это такой?» Староста пустился в длинное объяснение, тоже непонятное, но я бы на его месте старательно перевел стрелки на меня — пришел, мой, такой из лесу, по-человечески не говорит, но денежку за вино предложил, каковое в настоящий момент и потребляет.

Синий плащ перевел взгляд на меня. Выражение на лице: «Скучно и недосуг с тобой возиться, но берегись, если мне придется это делать». Последовал короткий вопрос, схожий с тем, который задали старосте, наиболее вероятный перевод: «Кто таков?» Я ответил наивежливейшей улыбкой и фразой на хорошем русском языке, смысл которой был примерно таким: простите, мол, ни хренышка не понял из вашего учтивого обращения, но дайте время, и я изучу ваш благородный язык.

Всадник довольно умело спрыгнул с коня, кинул, не глядя, поводья — явно в предположении, что их поймают, и ведь был прав — и пролаял еще три вопроса. Они, по всей видимости, были риторическими — судя по тому, насколько мало давалось времени на ответы. За вопросами последовала короткая и гневная фраза — и тут все стало на свои места. В интонации нельзя было ошибиться: «И вообще встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!!»

— А ведь ты прав, парень, — подумал я с какой-то ледяной отстраненностью. — Ты и в самом деле младший лейтенант, огромный и страшный начальник. Конечно, пока рядом не нарисуется старлей, не говоря уж о капитане. Вот только почему ты так уверен в своем превосходстве? Или за тобой стоит серьезная сила, или, что хуже, ты и сам чего-то стоишь.

Я убавил тепла в улыбке и довел до сведения синего, что его вопросов и претензий не понимаю. В то же время мозг (почему-то совсем без моего участия) напряженно анализировал: чем бы он мог быть вооружен.

Плащ не особо просторный. Все, что длиной со шпагу и больше — отпадает, я бы заметил. Лук бы тоже выявился, не говоря уж об арбалете. Метательные ножи — возможно, но не очень офицерское оружие, в моем мире оно принято не было. Короткий клинок — может быть. Что еще? Нунчаки, кистень — вполне. Шестопер, клевец или булава — пожалуй, тоже, но лишь с короткой рукоятью. А больше ничего придумать не могу, кроме пистолета, но при таких арбалетах — маловероятно. От любого оружия ближнего боя я смогу убежать — просто потому, что вряд ли ВАЖНОЕ лицо станет меня преследовать. Напустить отделение солдат — вот это возможно, но к тому времени буду уже далеко. Или попробую пустить в ход мою хорошую реакцию. Но осталась еще неясность: почему он держал руки пустыми?

Похоже, у гросс-начальника имелся ответ на этот вопрос. Он сделал еле заметный жест пальцами (даже не кистью), причем без явной направленности в мою сторону. Ничего не произошло, то есть это я не почувствовал ничего, а вот на лице моего оппонента с совершенной отчетливостью последовательно пробежала стайка эмоций. Недоумение. Понимание. Еще большее недоумение. Страх. Да, господин младший офицер, тебе еще долго учиться играть в покер. У тебя чего-то не сработало, ты не понял, почему такое случилось, потом у тебя мелькнула догадка, потом и она не подтвердилась, и вот тогда ты испугался.

А вот крестьяне мгновенно кинулись кто куда. Они явно знали, чем такое столкновение может кончиться. И это не было похоже на то, как отворачиваются, не желая быть свидетелями. Скорее это походило на уверенность, что у нас обоих есть за пазухой гранаты. И никто не желал словить осколок.