Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику - [87]

Баку — это город, который всегда живет в излишестве и нужде: излишество выражается в нефти и в колоссальных суммах, которые за нее можно получить, нужда — это постоянное состояние населения. Баку также город, не имеющий памяти, чья история сконцентрирована в нескольких местах. Прежде всего, имеется это мрачное сооружение, обращенное фасадом к морю: темный камень, зубчатая башня. Здание правительства в советские времена. На другом конце дамбы, неподалеку от дома, где в 1943 году провел ночь генерал де Голль по пути на Тегеранскую конференцию, находится импозантная резиденция национальной нефтяной компании «Сокар», разместившаяся в доме нефтяного миллионера, на площади, переименованной в площадь Азербайджанской нефти. Совсем поблизости находятся здания из белого мрамора, где располагается президент республики и его окружение. А в 150 метрах от этого места огромный необычный куб белого цвета, похожий на забытую деталь, загромождает пейзаж. Алиев, в те времена первый секретарь Компартии Азербайджана, в начале 1970-х годов построил его исключительно для банкета на 500 персон, данного по случаю двадцатичетырехчасового визита Брежнева в Азербайджан.

Я посетил кладбище, где с 2003 года покоится Гейдар Алиев. Оно находится прямо напротив Министерства госбезопасности, бывшего КГБ. Сооружение из серого цемента с крошечными окнами, похожими на слуховые окошки, к которым Алиев питал большую нежность. Вся драматическая история страны заключена здесь: аллея бюстов из мрамора или скульптур из камня, с точностью воспроизводящих черты награжденных медалью социалистического труда, членов Академии наук или даже марионеток в руках Москвы. Как Пишавари, коммунистический лидер, который в 1945 году «спонтанно» требовал, по приказу Сталина, аннексии иранского Азербайджана и его нефти.

Уважение, оказанное Алиеву, исключительно: несколько могил перенесли, чтобы освободить достаточно места для его захоронения. Каменный костюм прекрасно сидит на его фигуре, рука поднята, на губах улыбка, он стоит на газоне, а рядом его супруга, сидящая на скамейке, высечена из камня с таким же реализмом, с книгой в руках. Не бывший аппаратчик из КГБ изображен здесь, но два персонажа, которые словно бы вышли из мира Чехова.

Самая большая ставка в нефтяной игре

Неподалеку от этого тихого места, в нескольких сотнях метров, находится еще одно кладбище… на этот раз морское. Ржавые каркасы кораблей, наполовину затопленные, стоят впритык с огромными заброшенными ангарами. Рядом — лес вышек, выстроенных прямо в море, или, скорее, на огромном нефтяном пространстве, смешанном с водой: их штук пятьсот или шестьсот, металл их проржавел, и установлены они были лет шестьдесят тому назад. Проку от них мало, но китайцы, готовые ухватить любую каплю черного золота, стали покупать эту нефть, совсем как в Казахстане.

Верфь, пережиток коммунистической эпохи, носит название «Парижская Коммуна». В этом заключается контраст и парадокс. Я нахожусь в Биби-Эйбат, месте, где в 1875 году было разработано первое нефтяное месторождение. Земля здесь темная, пропитанная нефтью, с застоявшимися огромными лужами. Так как бурение Каспийского моря более столетия велось без всяких предосторожностей, оно стало представлять собой экологическую угрозу, а уж Баку и вовсе является экологическим бедствием. Советы мало считались с тем, что это все же город, и установили два огромных завода по очистке нефти, всегда работающих на полную мощность, — прямо в центре азербайджанской столицы.

При выезде из Баку дорога расширяется и становится лучше. Внизу, на пляже, купальщики плавают в пятистах метрах от огромных нефтяных платформ. Две платформы — бывшие советские, переоборудованные за 200 миллионов каждая. Остальные четыре — последний крик техники нефтяных изысканий: бурение на водной глубине до 3000 метров, а глубина самих скважин — до 11 000 метров.

Мы находимся в нескольких километрах от самой крупной нефтяной затеи последних тридцати лет: нефтепровода БТС — Баку — Тбилиси — Джейхан, который идет из Баку через Грузию, а потом через Турцию к Джейхану — 1750 километров от Каспийского до Средиземного моря, что дает возможность «БП-Амоко», хозяину проекта, и его союзникам избежать прохождения нефтепровода по территории России. Двенадцать тысяч человек более двух лет трудились на этой стройке, чья полная стоимость составляет 3,6 миллиарда долларов. Консорциум, состоящий из компаний БП, имеющей 30,1 % акций, «Сокар» — 25 %, «Юнокал» — 8,90 %, «Статойл» — 8,71 %, турецкой компании ТРАО — 6,53 %, ENI — 5 %, «Тотал» — 5 %, «Иточу» — 3,40 %, «Импэкс» — 2,50 %, «Коноко Филиппе» — 2,50 % и «Амерада Хесс», имеющей 2,36 %, авансировал 1 миллиард долларов на свои собственные фонды. Остальные суммы были внесены частными банками и международными организациями, такими как Всемирный банк или Европейский банк реконструкции и развития.

Одна вещь показалась мне удивительной. Всемирный банк финансирует проекты и развитие стран третьего мира, так же как Европейский банк — стран Восточной Европы, и обычно он не спешит на помощь нефтяным компаниям, инвестируя сотни миллионов евро в общественные фонды.