Нефтяной принц - [77]

— Мокаши, вождь нихора, может встать. Ему не надо прятаться, потому что его враги уже мертвы.

Мокаши бросил взгляд наверх и, увидев говорившего, издал возглас удивления, после чего спросил:

— Уфф! Кто стрелял?

— Я.

— В кого?

— В навахо. Можешь взглянуть на них. Их было двое, и теперь они лежат за поворотом скалы. Они мертвы.

Осторожный краснокожий не стал торопиться следовать совету бледнолицего. Он еще прополз до угла и опасливо выглянул за поворот. Потом приподнял голову выше, вынул нож, изготовился и сделал пару резких прыжков в сторону трупов. Увидев, что лежавшие не подают никаких признаков жизни, индеец выпрямился и крикнул Нефтяному принцу:

— Ты прав; они мертвы. Спускайся сюда!

— Я не один.

— С тобой бледнолицые?

— Да.

— Много их?

— Двое.

— Бери их с собой!

— Ну что, примем приглашение? — спросил Роллинс» Нефтяного принца.

— Естественно, — ответил тот.

— Это не опасно?

— Сейчас нет. Я спас жизнь обоим нихора, и теперь они перед нами в большом долгу.

— Но это же убийство, сэр, двойное убийство!

— Оставьте эти сантименты. Двое из четырех индейцев должны были в любом случае умереть. Если бы я не вмешался, погибли бы нихора. Крикни я — завязалась бы схватка, и вряд ли хоть кто-нибудь из этой четверки выжил. Черный жребий выпал навахо, а за это мы получим вечную благодарность и дружбу нихора. Теперь у нас не будет никаких забот — мы окажемся под защитой нихора. Успокойтесь и следуйте за мной!

Роллинс и Баумгартен поплелись следом, однако никак не могли отделаться от ужаса перед этим человеком, который только что, ради сиюминутной выгоды, отнял жизнь у двоих ничего ему не сделавших индейцев. Проходя южный вход в котловину, они не заметили, как в зарослях позади них сверкнули два глаза. Когда белые исчезли в узкой горловине прохода, из кустов выросла фигура краснокожего. С ненавистью посмотрев вслед бледнолицым, индеец снова исчез в зарослях. Похоже, этого воина навахо оставили охранять вход, прежде чем сами проникли в котловину…

Тем временем Нефтяной принц со своими спутниками беззаботно приближался к вождю, поджидавшему его возле скалы. Издали Мокаши не мог различить лица Гринли, но когда тот приблизился, на раскрашенном военным узором лбу вождя резко обозначилась складка.

— Куда направляются бледнолицые? — грозно спросил он.

Нефтяной принц ожидал более дружественный прием.

Слезая с коня, он разочарованно ответил:

— Наша тропа началась на Рио-Гила.

— Где же она закончится?

— У вод Челли.

— За вами пойдут другие бледнолицые?

— Нет, а если такое случится, это будут наши враги.

— Вам известно, что стрела мира сломана нами?

— Да.

— И вы осмелились приехать сюда?

— Вы воюете с навахо, — Гринли пристально посмотрел в глаза вождю, — а не против белых!

— Бледнолицые хуже, чем собаки навахо. Когда здесь не было ни одного белого, между краснокожими царил мир. Только бледнолицые виноваты в том, что томагавки отбирают у нас жизнь. Их нельзя щадить!

— Хочешь сказать, что вы наши враги?

— Да, смертельные враги.

— И тем не менее моим пулям ты обязан жизнью! Надеюсь, вы же не станете поджаривать нас на медленном огне?

По лицу вождя промелькнула презрительная усмешка, после чего он ответил:

— Ты говоришь об огне, как будто уже в нашей власти, а ведь нас только двое, тогда как вы приехали втроем. Ты похож на лягушку, которая сама запрыгивает в змеиную пасть после того, как поймает устремленный на нее взгляд.

Такое оскорбление ни в коей мере не было следствием теперешней вражды. Весьма вероятно, что репутация Гринли среди нихора была совсем не такой, как он расписывал своим спутникам. Нефтяной принц тотчас почувствовал, что те и сами могут прийти к подобному выводу, и решил этому воспрепятствовать.

— Мокаши, храбрый вождь, разве ты меня не узнаешь? — спросил он.

— Глаз мой никогда не забывал лица, которое хоть однажды видел.

— Я никогда не делал зла воинам нихора!

— Уфф! Почему ты это говоришь? Если бы ты обидел моего воина хотя бы одним движением пальца, тебя бы уже не было в живых.

— Почему ты так враждебно настроен против меня? Разве твоя жизнь так дешево ценится, что ты не можешь хоть раз благосклонно отнестись к ее спасителю?

— Скажи мне прежде, когда ты увидел убитых тобой навахо и как долго ты наблюдал за ними?

— Увидел я их минуты за две до выстрелов, которые произвел ради твоего спасения.

— Что плохого они тебе сделали?

— Ничего.

— И ты их убил!

— Я спасал тебя!

— Собака! — прогремел Мокаши, и глаза его засверкали. — Много охотников и воинов обязаны мне жизнью, и я ни разу не напоминал им об этом, хотя с тех пор сменилось немало солнц. Ты только что предстал передо мной, а уже много раз назвал себя моим спасителем. Платы от меня тебе ждать нечего. Разве я просил спасать меня?

Гринли был всерьез напуган, однако решился упрекнуть индейца:

— Нет, но… без моего вмешательства ты был бы уже мертв…

— Кто это сказал тебе? Смотри, здесь, у скалы, стоят наши кони, которые предупредили бы нас о приближении чужака. Мы услышали их храп и схватились за ножи, когда раздались твои выстрелы. Эти навахо тебе ничего не сделали. Ты с ними не бился лицом к лицу, а подстрелил из засады. Ты не воин, а убийца. Вот там лежат их трупы. Имею я право снять с них скальпы? Нет, потому что эти воины пали от предательских пуль. Если бы ты не пришел, то лошади предупредили бы меня, и я сразился бы с врагами с ножом в руках и мог бы украсить себя их скальпами. Знаешь ли ты того навахо с пером в волосах? Его звали Хасти-тине, то есть Старый Человек, хотя прожил он всего двадцать весен и зим. Столь почетное имя дается только мудрому и смелому. И такого воина ты убил! А теперь хвастаешься передо мной тем, что победил его в нечестном бою и вместо мести требуешь с меня плату!