Нефть в наших жилах - [34]

Показалось такси, оно ехало медленно, мотор рокотал шёпотом, как будто нарочно, чтобы не спугнуть зыбкую прелесть ночи.

5

Девушка-администратор при входе в vip-зону ресторана узнала Риту:

— Добрый вечер, капитан Шустова. Такая гостья — честь для нас.

Рита в свою очередь протянула девушке руку для пожатия.

На Анри-Арчи, наоборот, никто особого внимания не обратил. С ним просто поздоровались.

Рита выбрала столик в самом центре зала, возле танцплощадки. Шепнула что-то услужливо подоспевшей девушке-сомелье.

— Я не пью… — предупредил Анри.

— И правильно, — сказала Рита как обычно с усмешкой, — не следует терять контроль в обществе подозрительных женщин, они могут воспользоваться твоим состоянием. Упаси Всемогущая! Я не осмелюсь предложить порядочному юноше выпивку, но мне-то можно пропустить бокал другой красного вина, слышала, оно здесь превосходное.

— Меня не оставляет ощущение, что вы немного насмехаетесь надо мной, — заметил ей Анри-Арчи с лёгкой досадой.

— Если только немного… — Рита взглянула на него очень внимательно, без тени несерьезности. Ее глаза в прорезях маски на миг полыхнули притягательно и страшно. — Ты мне нравишься, Анри.

Она отвернулась. Подошла официантка и приняла заказ. Появилась девушка-сомелье, бережно держащая за ножку, точно бордовую розу за стебель, бокал вина.

Анри снова уловил эту особенную интонацию в голосе женщины, что появляется, когда женщина говорит с мужчиной, который… Лора точно так же говорила с ним. У всех других главную роль играли всегда слова, их было очень много, слов, они были яркие, красивые, пафосные, и за ними терялись эта будоражащая душу вибрация голоса, этот безмолвный монолог глаз — и Рита, и Лора за кажущейся небрежностью формулировок умудрялись прятать гораздо более глубокие и сильные порывы.

Рита сделала маленький глоток вина и поставила бокал на сложенную углом белую хлопковую салфетку.

— Платить я буду сам… — напомнил юноша, дабы разбавить романтическое настроение, которое формировалось в течение вечера само собою, исподволь, понемногу — запах магнолий, нежное бормотание мелодии в ночном такси, мягкий золотой свет ламп над столиком…

— Как скажешь, — с обыкновенной своей простотой согласилась Рита, — только всё же объясни, отчего ты считаешь, что если я тебя угощу, меня сразу станет можно подозревать в наличии гадких намерений на твой счет?

— Гадкие намерения тут не при чём, — возразил юноша, — просто в демократическом обществе, где восстановлено всеобщее равноправие, женщина не должна содержать мужчину. У всех должны быть одинаковые возможности, и, следовательно, ко всем должны предъявляться одинаковые требования. Мужчина должен быть способным обеспечить себе ужин без посторонней помощи.

— Так ведь ты — можешь. Только я хочу тебя угостить. Это признак гадких намерений?

— Не знаю… — потерялся Анри.

— «Гадкие» намерения у меня есть, конечно, но я не собираюсь ни воплощать их, ни, тем более, платить за твой ужин. Ты заказал почти на две сотни атлантиков. У меня нет таких денег…

Анри-Арчи покраснел.

— Как это понимать? Вы сами привели меня сюда, капитан Шустова.

— Я могу привести тебя куда угодно. Независимый мужчина в первую очередь должен думать своей головой… — Рита отхлебнула ещё вина и заливисто расхохоталась.

— Я должен буду оплатить весь счёт? — удивленно пробормотал молодой депутат.

— Да, — невозмутимо подтвердила Рита, накалывая на вилку сочную тушеную мидию, — сегодня ты меня угощаешь.

Анри-Арчи было досадно, Рита ловко сыграла на его убеждениях, но он не мог не признать, что её абсолютно не геройская наглая выходка очаровала его. Он находил в Рите всё больше сходств с Лорой, и это не могло не будоражить чувств. Лора была самым сильным любовным впечатлением его жизни, и теперь она как будто вернулась…

— Поменяемся ролями. Вернемся во времена патриархата, — Рита отправила в рот ещё одну мидию.

— Вы думаете, патриархат — это было очень плохо? — осторожно спросил Анри.

Рита мотнула головой.

— Плохо или хорошо — это не важно. Тогда просто не могло быть иначе. Степень развития цивилизации требовала патриархата, как наиболее удобного уклада для выживания общества в целом. Орудия труда, оружие, медицина — всё было очень примитивное, и бремя продолжения рода не позволяло женщинам осознать свою истинную силу.

— Вы рады, что сейчас всё иначе?

— Рада или не рада, какая разница. Общество развивается, прогресс не остановить.

— А то, что мужчина в современном обществе угнетен, по-вашему, правильно? — Анри-Арчи оседлал своего любимого конька и даже, предчувствуя жаркую дискуссию, отставил в сторону тарелку.

— Большинство процессов в истории — цикличны. В древние времена был патриархат, мужчины унижали женщин, не позволяли им действовать самостоятельно, тормозили их личностный и профессиональный рост, воспринимали их исключительно как техническое средство продолжения жизни… Теперь настали другие времена, но я не считаю, что мужчин так уж сильно угнетают в современном обществе. Тебе ли не знать, что вам предоставлены все возможности для того, чтобы добиваться успеха. Сам посуди: стал бы ты депутатом, если бы на самом деле мужчин угнетали, или у тебя бы даже мысли такой не возникло?.. Возвращаясь к цикличности исторических процессов: мне кажется, что нынешнее положение дел, как, впрочем, и минувший патриархат, есть лишь промежуточные стадии развития общества — мы постепенно движемся к принятию идеи всеобщего равенства — возможно, пройдут века, прежде чем этот путь будет нами пройден — но по-другому никак — человек по своей природе инертен и эгоистичен, а потому все основополагающие коллективные идеи он должен омыть кровью не одного поколения себе подобных и в генах передать своим потомкам. Мы прошли через жестокости средневекового патриархата, и это записано в нашем ДНК, мы пройдем матриархат, мы убедимся, что ни то, ни другое не хорошо для гармоничного и счастливого существования общества и личности в нём — в генах наших потомков будем записаны все мы, с нашими страданиями, порожденными несправедливостями и злоупотреблениями, с нашими обидами на весь мир за то, что мы родились не того пола и не в тот исторический период — наши потомки будет мудрее нас и они придут к выводу, что общество должно быть другим… Научившись на наших ошибках, они придут к истинному равноправию…