Нефритовый трон - [84]

Лоуренс подошел к окну. Отчаянный уже свернулся на теплых камнях двора. Чешуя его блестела при лунном свете, цветущие деревья склоняли над ним свои ветви. Сказочно прекрасный, он отражался в пруду.

— Это правда. Дракон готов многое претерпеть, лишь бы остаться со своим капитаном. Вопрос в том, вправе ли порядочный человек требовать этого от него, — тихо сказал Лоуренс и опустил штору.

Глава 14

Отчаянный упорно молчал, и Лоуренс не знал, как бы поделикатнее выспросить, что его огорчает. Если дракона перестала удовлетворять жизнь в Англии и он хочет остаться, тут уж ничего не поделаешь. Хэммонд спорить не станет: постоянное посольство и договор со здешним правительством для него гораздо важнее, чем возвращение Отчаянного в Британию. Лоуренс, со своей стороны, не желал ускорять такой исход дела.

Цянь на прощание сказала Отчаянному, что он может бывать у нее, когда хочет. К Лоуренсу это приглашение явно не относилось. На следующий день Отчаянный не просился в гости, но грустно смотрел вдаль, все время расхаживал по двору и отклонил предложение капитана почитать ему вслух. В конце концов Лоуренс стал противен сам себе и спросил:

— Не хочешь ли снова повидать Цянь? Уверен, она будет рада тебе.

— Но тебя-то она не приглашала, — сказал Отчаянный, нерешительно растопырив крылья.

— Это только естественно, когда мать хочет видеться с сыном наедине.

Отчаянный радостно ухватился за этот предлог и тут же улетел со двора. Вернулся он поздно вечером, очень довольный и предвкушающий новые свидания с Цянь.

— Я учусь писать и уже знаю двадцать пять иероглифов. Показать тебе?

— Непременно. — Лоуренс не просто хотел сделать Отчаянному приятное — он решил сам выучить китайский язык. Он перерисовывал замысловатые знаки как мог, пользуясь пером вместо кисточки, а Отчаянный называл их ему, будучи явно не в восторге от его произношения. Лоуренс не слишком продвинулся, но его наставнику урок принес столько радости, что капитан сдержался и не стал пенять ему на то, что целый день провел в одиночестве.

Вскоре выяснилось, что ему предстоит борьба не только с собственными чувствами, но и с Хэммондом.

— Первый, совместный, визит был необходим и способствовал вашему с ней знакомству, — заявил дипломат. — Но эти одиночные посещения следует прекратить. Если он полюбит Китай и согласится остаться по доброй воле, нас мигом отсюда выпроводят.

— Довольно, сэр! — гневно отрезал Лоуренс. — Я не намерен оскорблять Отчаянного предположением, что его естественное желание поближе сойтись с родными равнозначно предательству.

Хэммонд настаивал на своем, и Лоуренсу пришлось оборвать спор весьма решительным образом:

— Если вы хотите, чтобы я высказался прямо, я это сделаю. Я не считаю, что вы вправе командовать мной. Мне не дали никаких распоряжений на этот счет, и ваши попытки принудить меня к повиновению без всяких на то оснований я нахожу крайне неподобающими.

Их отношения, и без того довольно прохладные, после этого совсем охладились. В тот вечер Хэммонд не пришел обедать с Лоуренсом и его офицерами, но на следующее утро явился вместе с принцем Юнсином — еще до того, как Отчаянный успел улететь.

— Его высочество любезно соизволил навестить нас; вы, без сомнения, тоже захотите с ним побеседовать. — Хэммонд сделал заметное ударение на последних словах, и Лоуренс, неохотно поднявшись, изобразил придворный поклон.

— Вы очень добры, сэр; мы, как изволите видеть, устроились очень удобно. — Лоуренс произнес это с холодной вежливостью: Юнсину он по-прежнему не доверял.

Принц, столь же чопорно наклонив голову, сделал знак мальчику лет тринадцати, пришедшему с ним и одетому в темно-синюю ткань, которую носили здесь все и каждый. Мальчик прошел прямо к Отчаянному, сложил руки перед собой и поклонился, что-то сказав по-китайски.

— Бога ради, скажи ему «да», — торопливо вмешался Хэммонд.

Отчаянный слегка растерялся, но ответил, как следовало полагать, утвердительно. Мальчик тут же взобрался на его переднюю лапу и сел. Лицо Юнсина осталось непроницаемым, как всегда, но складка губ свидетельствовала, что он доволен.

— Пойдемте пить чай, — произнес он и направился в павильон.

— Смотри, чтобы он не упал, — бросил Хэммонд Отчаянному. Мальчик сидел в классической позе, подвернув ноги, и был так же мало склонен падать, как статуя Будды.

— Роланд, — позвал Лоуренс (оба его вестовых занимались во дворе тригонометрией), — угостите его чем-нибудь.

Та обратилась к юному гостю на своем ломаном китайском, а Лоуренс последовал за остальными. Слуги уже поставили Юнсину мягкое кресло с ножной скамеечкой, а прочим — обыкновенные стулья. Когда они наконец удалились, с великой помпой сервировав чай, Юнсин медленно пригубил напиток.

Хэммонд начал пространно благодарить его за оказанное гостеприимство.

— Прогулка по городу была особенно милым знаком внимания. Позвольте спросить, сэр, не вам ли мы обязаны этим?

— Так пожелал император, — ответил принц. — Полагаю, вы остались довольны увиденным, капитан?

— Да, сэр, — ответил Лоуренс — вопрос едва ли допускал возможность иного ответа. — Ваша столица великолепна.

Принц, слегка искривив губы в улыбке, не стал больше ничего говорить. Этого и не требовалось: разительные контрасты с английскими запасниками были еще свежи в памяти капитана.