Нефритовый трон - [19]

В целях устойчивости во время штормов она имела осадку больше двадцати футов, отчего в гавань войти не могла и швартовалась у громадных, вбитых на рейде свай. Мелкие суденышки, подвозившие припасы, делали «Верность» похожей на знатную леди в толпе угодливых слуг. Лоуренсу с Отчаянным уже доводилось плавать по морю на транспорте, но тот маленький трехдраконник, ходивший от Гибралтара до Плимута и имевший в ширину всего пару лишних досок, даже в сравнение не шел с бороздящей океан «Верностью».

— Как здесь хорошо — лучше даже, чем на лужайке. — Со своего единоличного почетного места Отчаянный мог наблюдать корабельную жизнь, никому не мешая, а камбуз, помещенный прямо под драконьей палубой, прекрасно обогревал ее. — Тебе правда не холодно, Лоуренс? — осведомился он уже в третий раз, нагибая шею и заглядывая капитану в глаза.

— Нисколько, — кратко ответил тот, немного раздраженный этой неусыпной заботой. Голова у него перестала болеть и кружиться, как только шишка сошла, однако нога упорно отказывалась служить и пульсировала почти непрестанной болью. Его подняли на борт в люльке, что он счел оскорблением для себя, перенесли в кресле на драконью палубу и закутали в одеяла, как инвалида. Отчаянный, свернувшись вокруг, оберегал его от малейшего дуновения ветра.

К ним наверх вели два трапа, расположенные по бокам от фок-мачты. Половину бака между ней и грот-мачтой по обычаю предоставили авиаторам, остальной половиной распоряжались матросы. Экипаж Отчаянного уже обозначил невидимую демаркационную линию бухтами разноцветного троса, разложил сбрую и расставил корзины с железками. «Здесь наша территория — не суйтесь», — красноречиво говорил этот воздушный скарб. Все летчики, отдыхали они или будто бы работали, держали ухо востро. Роланд и двое других кадет, Морган и Дайер, играли у самой границы, куда их отправили крыльманы, особо зорко блюдущие права корпуса. Сейчас вся троица с полным бесстрашием бегала взад и вперед по планширу.

Лоуренс следил за ними угрюмо — он все еще сомневался, правильно ли поступил, взяв с собой Роланд. «С какой стати ее оставлять? Разве она плохо себя вела?» — удивилась Джейн, когда он стал с ней советоваться, и ему было бы крайне неловко посвящать ее в суть своих опасений. С другой стороны, этой девочке предстояло когда-нибудь заменить свою мать на посту капитана Эксидиума; излишние нежности плохо подготовили бы ее к этой роли.

И все-таки зря он, пожалуй, решил ее взять. Здесь не запасник, и в корабельной команде, как он уже подметил опытным глазом, имеется несколько очень скверных субъектов: пьяницы, любители драк, сущие каторжники. Трудно будет оберегать девочку от этого сброда — тем более что он предпочел бы не обнаруживать секрета о наличии женщин в корпусе.

Он ни в коем случае не стал бы побуждать Роланд ко лжи или давать ей поблажки, но про себя крепко надеялся, что правды никто не узнает. Ей всего одиннадцать, и мимолетный взгляд вряд ли разгадает истину под курткой и панталонами: он сам долго думал, что она мальчик. Но если между авиаторами и моряками завяжется дружба или хотя бы не будет вражды, чего очень желал бы Лоуренс, то кто-нибудь непременно заметит, к какому полу принадлежит кадет Роланд.

Первая из его надежд пока обещала сбыться скорее второй. Матросы, занятые погрузкой, громко прохаживались насчет «пассажиров», которые сидят сложа руки. Двое заявили даже, что бухты троса набросаны как попало, и принялись перематывать их без всякой нужды. Лоуренс не вмешивался: и его люди, и команда Райли были по-своему правы.

А вот Отчаянный, тоже заметивший это, фыркнул и слегка встопорщил жабо.

— По-моему, с этими тросами все в полном порядке. Мой экипаж прекрасно все уложил.

— Ничего, голубчик; перемотать трос никогда не мешает, — торопливо вмешался Лоуренс. Его не слишком удивляло, что Отчаянный начал распространять свои защитно-собственнические инстинкты на весь экипаж, ведь эти люди летали с ним уже несколько месяцев. Досадно только, что это стало происходить с ним как раз теперь. Моряки и так, вероятно, нервничают из-за дракона — его вмешательство в местные споры на стороне авиаторов может лишь увеличить напряжение на борту. — Не надо на них обижаться, — продолжал капитан, поглаживая драконий бок. — То, как начинается путешествие, очень важно. Давай постараемся быть доброжелательными и сохранять мир.

— Давай, — согласился Отчаянный. — Но ведь мы ничего плохого не сделали, на что ж они жалуются?

— Скоро будем отчаливать, — заметил Лоуренс, чтобы сменить разговор. — Начинается прилив, и весь посольский багаж, кажется, уже погрузили.

«Верность» могла перевезти примерно десять драконов среднего веса. С одним Отчаянным она осталась бы недогруженной, но багаж, похоже, обещал заполнить даже ее просторные трюмы. Такое количество вещей шокировало Лоуренса, привыкшего путешествовать с одним сундучком, и казалось избыточным даже для огромной свиты Юнсина.

Принца сопровождали пятнадцать солдат и не менее трех врачей, каждый со своими помощниками: один для самого Юнсина, другой для остальных двух послов, третий для прочих китайцев. Список продолжали переводчик, два повара с поварятами, дюжина личных слуг и еще столько же человек, чьи обязанности оставались загадкой. Одного джентльмена, например, представили как поэта, хотя Лоуренс считал это неточностью перевода: тот скорее всего был кем-то наподобие клерка.