Нефритовый трон - [13]

Лоуренс, спасая своего мичмана, выстрелил в того другого и попал ему в грудь. Лейтенант тем временем пошел на рискованный шаг: рассек собственные ремни, перескочил через Кварла и вцепился в руку капитана — и для поддержки, и затем, чтобы отвести пистолет.

— Браво, — невольно произнес Лоуренс, пораженный этим небывалым маневром. Француз вздрогнул, и на его покрытом кровью лице вдруг сверкнула мальчишеская улыбка.

Их поединок был, конечно, не совсем честным, поскольку французу не имело смысла убивать Лоуренса. Дракон в случае гибели своего капитана бросается на врага с удесятеренной яростью — неуправляемый, но крайне опасный. Лейтенант хотел захватить Лоуренса в плен и поэтому осторожничал, в то время как капитан мог убить его не задумываясь.

Легко сказать! Они балансировали на узком драконьем загривке, и лейтенант, выше Лоуренса ростом, держался за него мертвой хваткой, чтобы не сверзиться вниз. Они скорее напирали друг на друга, чем фехтовали. Клинки, раз сойдясь, больше не расцеплялись, и Лоуренс уже стал подумывать, что бой может завершиться лишь падением кого-то из них.

Он отважился развернуться немного, чтобы наблюдать за общей битвой через плечо лейтенанта. Мартин и Феррис вкупе с несколькими стрелками держались стойко, но французов было больше, и они угрожали прорваться на подмогу своему офицеру. Пара абордажников отражала низовых, пытавшихся взобраться наверх: на глазах у Лоуренса они закололи и сбросили вниз Джонсона.

— Vive l’Empereur![6] — ободряюще крикнул лейтенант своим людям, сам оглянувшись через плечо, и сделал выпад с намерением ранить соперника в ногу. Лоуренс, отразив удар, вдруг с изумлением понял, что дерется парадной шпагой, которую вчера надевал в Адмиралтейство: у него не было времени сменить ее на другую.

Теперь он вел себя более осмотрительно и старался принимать вражеские выпады только на среднюю часть клинка. Удар, нацеленный в его правую руку, он тоже отвел, но на сей раз шпага, как он и опасался, переломилась. Пять дюймов стали чиркнули его по лицу и улетели, отливая багрянцем при свете горящих судов.

Француз, видя это, вознамерился окончательно разоружить капитана. Еще один кусок лезвия отлетел прочь. У Лоуренса теперь осталось всего шесть дюймов. Поддельные бриллианты на серебряной рукояти сверкали, словно насмехаясь над ним. Он стиснул челюсти, решив не сдаваться и не отдавать Отчаянного французам. Будь он проклят, если уступит. Не прыгнуть ли за борт, оповестив криком Отчаянного? Тот, может быть, поймает его — а если нет, то он хотя бы не увидит, как Наполеон заберет дракона себе.

Но тут Грэнби влез наверх по хвостовой шлее без помощи карабинов, пристегнулся и напал на француза, оборонявшего левый бок. Когда тот пал мертвым, на спину тут же выбрались шестеро низовых. Абордажники сбились в тесную кучку, но исход боя был уже предрешен: либо они сдадутся, либо умрут. Мартин со шпагой наготове перебирался через убитого Кварла.

— Ah, voici un joli gâchis![7] — воскликнул лейтенант и предпринял последнюю отчаянную попытку: подцепил своим клинком рукоять Лоуренса и вырвал у него шпагу. Внезапно он пошатнулся, из носа у него хлынула кровь, и он повалился без чувств на руки капитана. Позади него, тоже пошатываясь, стоял юный Дигби: крыльман втихую покинул свой пост на плече и сразил врага ядром на конце мерной ленты.

— Молодцом, — похвалил его Лоуренс, поняв, что к чему, и мальчуган зарделся от гордости. — Мистер Мартин, переправьте, пожалуйста, этого вояку вниз, в лазарет. Он дрался как лев.

— Есть, сэр! — Мартин продолжал шевелить губами, но грянувший сверху рев заглушил все прочие звуки. Еще миг, и Лоуренс вовсе перестал что-либо слышать.

Очнулся он под громоподобный рокот Отчаянного. Глаза болели от света, одна нога не желала слушаться. Ощупав ее, Лоуренс обнаружил, что она запуталась в портупее. Одна из пряжек, прорвав бриджи, вдавилась в тело.

Уж не взяли ли нас, чего доброго, в плен, испугался он. Но нет, рядом кто-то кричал по-английски. Так ведь это же Барэм, изумленно сообразил Лоуренс.

— Нет, сэр, ни шагу дальше, — твердо отвечал адмиралу Грэнби. — Если эти люди двинутся с места, Отчаянный, ты можешь сбить их с ног.

Лоуренс попытался сесть, и заботливые руки тут же поддержали его.

— Осторожно, сэр. Вам уже лучше? — Дигби сунул капитану пузырь с водой.

Лоуренс смочил губы, но пить из-за тошноты не решился.

— Помогите мне встать, — велел он хрипло, щурясь на свет.

— Нет, сэр, не надо, — зашептал Дигби. — Вы получили сильный удар по голове, а теперь вам грозят арестом. Грэнби приказал спрятать вас и подождать адмирала.

Лоуренс лежал на твердой земле. Передняя лапа Отчаянного охватывала его надежным кольцом, по бокам сидели на корточках впередсмотрящие Дигби и Аллен. С лапы стекали ручейки темной крови.

— Он ранен, — заметил Лоуренс, опять порываясь подняться.

— Мистер Кейнс уже пошел за бинтами. Пешер подранил нас сбоку, но не сильно — это просто царапины. — Дигби без труда удержал капитана: поврежденная нога не гнулась, а держать и вовсе отказывалась. — Не нужно, сэр. Бейливорт сейчас доставит носилки.