Нефритовая страна - [52]

Однако вокруг оставалось еще слишком много солдат в деревянных панцирях. Блейд снова начал пятиться, скользя в лужах крови и яростно размахивая клин ком. Неожиданно рядом с ним очутился Растум. Пока разведчик, пользуясь передышкой, жадно ловил ртом воздух, воевода, работая мечом со смертоносной эффективностью, сильно поубавил число вражеских солдат. Катайцы сникли и начали отступать.

Растум белозубо улыбнулся Блейду и вытер кровь с рассеченного лба.

– Ну, приятель, твой план, как видишь, действует! Теперь они у нас в руках!

Разведчик обернулся и поглядел со стены вниз. Все новые и новые повозки причаливали к брустверу, выбрасывая в город свои груз Сейчас они перевозили гораздо больше воинов, чем в первый раз, монги со всех сторон облепляли каждый фургон, стремясь побыстрее переправиться на другую сторону. Неважно, что при этом многие сваливались в воду и тонули, жажда вступить в кровавую резню была гораздо сильнее страха смерти. Перед рвом снова выстраивались в боевые порядки пехотинцы Кхада. Сам Всемогущий, так и не вернувшийся на трон, застыл на вершине косогора, прикрывая ладонью от солнца свой здоровый глаз.

Блейд перевел дыхание и улыбнулся Растуму.

– Нужно послать людей перекрыть шлюзовые створы, тогда вода скоро уйдет из канавы, и Кхад со своими отрядами беспрепятственно попадет в город. Мы не можем допустить, чтобы Всемогущий замочил ноги.

Кривая усмешка перекосила лицо Растума.

– Хорошо сказано, Блейд. Конечно, мы этого не допустим.

Стена вокруг них была уже очищена от неприятеля. Уже высадилось несколько тысяч монгов, теперь они гнали защитников вниз, к городским домам.

Растум и Блейд спустились по лестнице со стены на небольшую площадь, заваленную телами убитых и умирающих. Большинство зданий вокруг уже полыхало ярким пламенем, и в воздухе, вместе с дымом, высокой пронзительной нотой висел непрекращающийся женский крик.

Здесь они остановились передохнуть. Сражение было практически закончено, и боевой угар начал потихоньку покидать разум Блейда. Он огляделся, ощущая только усталость и какое-то опустошение. Нужно сказать Растуму, что нельзя убивать Садду, раз она носит его ребенка, напомнил себе разведчик. Конечно, это опасно и нелогично, но он не может позволить убить свое дитя – даже в чреве женщины, к которой не питает теплых чувств. Что ж, придется еще раз рискнуть своим положением, заработанным с таким трудом, и попытаться переубедить Растума.

Воевода стянул с себя покореженный и изрубленный шлем и теперь платком вытирал с лица кровь и пот.

– Эти катайцы дрались как дьяволы, – проговорил он. – Клянусь черным Оби, я не ожидал от них такой удали. Но сегодня им не повезло.

Канава, вероятно, совсем пересохла – в город начали врываться монгские конники, которые вихрем проносились мимо них по площади. Их лошади были по брюхо вымазаны в грязи.

Блейд повернулся, собираясь поговорить с воеводой о Садде, но первое же слово застряло у него в горле.

В косяк двери, совсем рядом с ним, вонзилась короткая стрела. Лучник со знаком отрядов Кхада на панцире, стоя на противоположном углу площади, наложил на тетиву новую стрелу и уже целился в него. Растум, выкрикивая ругательства, вытащил меч и ринулся на стрелка.

– Давай Блейд! Зарежем этого сына вонючей обезьяны!

Растум мчался на монга; тот хладнокровно выпустил вторую стрелу, промазал, и теперь накладывал на тетиву третью. Блейд бросился за воеводой, с удивлением размышляя о том, какую же цену за его смерть ухитрился предложить Кхад, если его люди пытаются всадить в него стрелу, даже рискуя собственной головой.

Монг промазал снова и, не выдержав, повернулся и бросился бежать. Растум гнался за ним по узенькой улочке, но вдруг заметив что-то заспешил обратно к Блейду.

– Прижмись спиной к стене! – хрипло крикнул он.

Небольшой отряд конных катайцев высыпал на площадь. Половина из них была ранена, некоторые едва держались в седле. Предчувствуя неизбежный конец, воины носились по городу, стремясь только к одному – забрать с собой как можно больше монгов, прежде чем наступит их черед. Они заметили Блейда и Растума и с криками ярости устремились на них.

Прижавшись спинами к стене одного из домов, оба бойца одновременно взмахнули длинными клинками. Блейд подрубил ноги двум передним лошадям и отскочил назад, прежде чем его успели насадить на копье. Третьего всадника он сбросил с седла и перерезал ему горло. Острие копья скользнуло по его ребрам, оставив кровавый пылающий след.

Катайские солдаты действительно были измотаны и напуганы, иначе они быстро разделались бы с двумя усталыми воинами. Сейчас же Блейд и Растум, забившись каждый в свой дверной проем, заставили противников разделиться и пока отбивали все атаки.

Блейд, закрываясь щитом, уложил еще троих, отражая бешеный натиск всадников. Продолжения не последовало – на площадь вырвался отряд монгов, и оставшиеся в живых кавалеристы были изрублены в пять минут.

Пошатываясь, Блейд выбрался из своего укрытия и побрел навстречу Растуму. Однако тот почему-то не показывался наружу. Блейд, одержимый нехорошим предчувствием, побежал быстрей и чуть не нос к носу столкнулся с воеводой. Стоя на пороге, Растум зажимал правое плечо, хлеставшая из него кровь забрызгала сапоги и одежду. Остановившимся взглядом воевода смотрел себе под ноги, где, еще конвульсивно подергиваясь, валялась в пыли его правая рука. Наконец он заметил Блейда, и его бледное лицо исказила зловещая гримаса.