Нефритовая бабочка - [7]

Но я продолжала сама себя накручивать, выискивая какие-то мелочи, что указали бы на неестественность и неправильность поведения агента Даатона. Почему он продолжал хмуриться? Разве ему не положено испытывать радость, держа в объятьях возлюбленную? Почему он так и не снял очки? Что скрывалось за темными стеклами? Уродство? Пустые глазницы?

Вместо того, чтобы попытаться успокоиться, я еще больше раздувала собственный страх. Луис молчал. Мне бы стоило радоваться этому, ведь каждое его слово заставляло меня лишь еще больше нервничать, но и в молчании мне чудилась угроза. О чем могла говорить его замкнутость? Что он замышлял? На что рассчитывал?

Но ведь глупо же. Чего мне бояться? Ну, объективно, чего? А ведь Нуккид тоже должен был что-то почувствовать, иначе с чего бы ему называть Луиса Каро странным? В том-то все и дело. Странный, но объяснить невозможно.

Когда мы, возвращаясь к своему столику, проходили мимо «мальчишника», один из друзей жениха произнес неожиданно громко:

- Может, хлыщ снял ее не на всю ночь!

Он не хотел, чтобы мы его услышали, он просто слишком много выпил. К тому же, будь музыка чуть громче, даже мой лисий слух едва ли смог бы различить его слова в общем гомоне. Но музыка была тихой, и обидные слова прозвучали отчетливо и ясно. И хотя я изо всех сил постаралась сделать вид, будто ничего не услышала, мои глаза против воли нашли обидчика. Он сидел рядом с женихом, который вспыхнул до корней волос, когда мой взгляд с его товарища перешел на него самого.

Такое со мной случилось не впервые. Многие приезжают в Таиланд - и уезжают, кстати говоря, - в полной уверенности, что все без исключения танцовщицы Патпонга - проститутки. Всегда, стоило мне только появиться в зале после представления, находились люди, что за скромные и нескромные суммы предлагали продолжить прекрасно начатый вечер в другом месте. Со временем я научилась отказывать, не вызывая шума и недовольства, но научиться не принимать подобные предложения близко к сердцу, у меня так и не получилось.

И все же я бы прошла мимо и постаралась выкинуть неприятный случай из головы, но Луис резко остановился, и его пальцы, сжавшиеся на моем запястье, заставили меня также замереть на месте.

- Ты сказал «снял»? - тихо спросил Каро, а потом добавил уже громче, чтобы услышала уже вся компания. - Думаешь, она тебе по карману?

Не знаю, что за удовольствие находят мужчины в том, чтобы начать задирать обидчика и повторять оскорбление на разные лады. Может, у них в генах заложено, что нельзя позволить женщине просто уйти и поскорее забыть досадную случайность. Им необходимо устроить целое шоу. Самым же необъяснимым оказывается то, что за это они еще и ждут благодарности.

Желая тотчас провалиться под землю или чтобы у меня хотя бы не так горели щеки, я опустила глаза и только тут заметила, что в другой руке Луис сжимал очки. Возвращаясь с танцплощадки, он шел за мной, и поэтому я не увидела, когда он их снял. От злости и обиды я не решилась сразу посмотреть на агента, но зато от меня не укрылся растерянный, какой-то внезапно протрезвевший взгляд недавнего задиры.

«Что-то не так, - поняла я, - случилось что-то неправильное, непоправимое».

Все еще боясь сама пока не зная чего, я подняла глаза на Луиса и - не смогла ничего с собой поделать - отступила на шаг назад. Возможно ли, чтобы отсутствие очков настолько изменило его лицо? Раньше оно было просто некрасивым, теперь же оно стало пугающим. Нет, все-таки никакого уродства, ничего, что явно указало бы на причину такой перемены. Да и сами глаза были в общем-то обычными… Хотя нет. В них было все же что-то странное, и, присмотревшись внимательнее, я поняла: правый глаз был карим, а левый - серым. В темноте и мелькании светомузыки обычное человеческое зрение не смогло бы различить этого.

Но дело было даже не в самом цвете. Казалось, что неодинаковые глаза делают асимметричным все лицо. Мне почему-то вспомнились африканские маски, которые я видела однажды в музее. Буйство красок, причудливые формы и образы, воплощающие иных существ, с иными чертами и иной, звероподобной, убийственной красотой. Не знаю, почему в тот момент я подумала об этом, ведь лицо Луиса было несмотря ни на что человеческим. И все же… все же на какое-то мгновение я задалась вопросом: а человек ли он?

И тут же одернула себя. Разумеется, он был человеком. Странным, пугающим, но всего лишь человеком. Я была лисой и могла отличить духа или демона от простого смертного, и на всем протяжении вечера я не почувствовала в Луисе ничего сверхъестественного.

Все так, но, тем не менее, парень за столиком, на которого был устремлен взгляд агента, испугался не на шутку. Я чувствовала его страх, он был сродни моему собственному. Мой обидчик предпринял несколько попыток заговорить, открывая рот и пробуя произнести что-то членораздельное, но в итоге не выдавил ни звука. Вероятно, я на его месте выглядела бы не лучше.

- Так что? - продолжил Луис все тем же спокойным тоном. - Если хочешь, мы можем обсудить расценки.

Даже в полумраке я увидела, как побледнело лицо незадачливого болтуна. Казалось бы, с чего вдруг? Луис был невысокого роста, едва ли мог оказаться силачом, к тому же из-за щегольской развязности в нем сложно было предположить умелого бойца. Тогда почему этому болтуну и задире стало так страшно?