Неестественный отбор. Генная инженерия и человек будущего - [4]

В предыдущей книге я писала о попытках применения генетических технологий для возрождения вымерших животных и о возможных последствиях этого[11]. Речь шла о сибирской тундре, домашних мини-носорогах, клонированных собаках и генетически модифицированных кораллах. Но о нашем теле я тогда сознательно не говорила. Эта тема казалась слишком большой, неприятной. И одновременно неизбежной. Мы используем генетические технологии для изменения всего, что нас окружает: модифицируем еду, топливо, домашних животных, одежду, дикую природу – и рано или поздно великая революция коснется и нас самих. Во мне прочно поселилась мысль об отдельной книге, посвященной этим вопросам. А научные достижения последнего времени заставили меня сесть за стол.

Прежде чем мы обратимся к успехам и собственно принципам генетических технологий, я прошу вас запомнить два имени: Луиза Браун и Джесси Гелсингер.

Луиза Браун появилась на свет в результате кесарева сечения в июле 1978 г., ее рождение вызвало сенсацию[12]. Британская девочка стала первым человеком, появившимся на свет благодаря экстракорпоральному оплодотворению. Ее родители много лет безуспешно пытались завести ребенка; у матери были проблемы с фаллопиевыми трубами. Группа исследователей решила взять яйцеклетки и сперматозоиды по отдельности, произвести оплодотворение, получить эмбрион и поместить его в матку, чтобы далее он развивался, как обычно. Подобный метод уже использовался, в частности, при разведении коров. Команду возглавлял Роберт Эдвардс, изучавший фертильность человека с 1960-х. Ему удалось соединить сперматозоид и яйцеклетку в лабораторных условиях. Ученый работал вместе с гинекологом Патриком Стептоу и акушеркой и эмбриологом Джин Перди, которая первой увидела, как начали делиться и расти клетки, впоследствии ставшие Луизой[13].

На протяжении ряда лет эти трое тщетно пытались разработать метод искусственного оплодотворения, встречая стойкое сопротивление. Были трудности с финансированием, исследования неоднократно закрывались. Статья в британском издании Nova (1972) описывала искусственное оплодотворение как «самую большую угрозу после атомной бомбы» и призывала общественность запретить разработки. Идея рождения детей таким способом воспринималась как противоестественная и аморальная[14].

Но случай Луизы недолго оставался уникальным. Менее чем два месяца спустя в Индии еще одна девочка появилась на свет с помощью несколько иного метода искусственного оплодотворения, изобретенного индийскими учеными. А родившаяся через четыре года сестра Луизы была уже сороковым ребенком из пробирки. В 2010-м Роберт Эдвардс получил Нобелевскую премию по медицине. На тот момент он был единственным живым из трех первопроходцев. Сейчас число детей, родившихся в мире благодаря искусственному оплодотворению, различным вспомогательным репродуктивным технологиям, ЭКО и другим методам, составляет более 8 млн[15]. Сопротивление практически сломлено, и теперь, если пара не может или не хочет завести ребенка иным способом и выбирает подобную процедуру, это чаще всего не воспринимается как нечто спорное. Луизе Браун уже сорок, она живет в Англии, и у нее двое собственных детей.

Через три года после Луизы по другую сторону Атлантики родился Джесси Гелсингер[16]. Никаких фанфар – лишь обеспокоенные родители и врачи. У Джесси обнаружилось генетическое заболевание: его организм не умел обезвреживать побочный продукт распада белка. Мальчик мог впасть в кому, откусив кусочек гамбургера или колбасы.

В большинстве случаев больные с диагнозом дефицит орнитинтранскарбамилазы (OTCD) умирают рано, до пятилетнего возраста доживает один из 80 000. Но у Джесси была относительно легкая форма заболевания, и с помощью лекарств и жесткой диеты он справился. В 1999-м 19-летний Джесси услышал о новых исследованиях с целью получить лекарство против его заболевания. И он согласился на добровольное участие в эксперименте.

Ученый Джеймс Уилсон, руководитель проекта, был пионером в относительно новой области, названной «генная терапия». Смысл его работы состоял в исправлении поврежденного генома посредством внедрения в клетки организма новых исправно работающих генов. Примерно за два года до этого Уилсон и его коллеги сумели помочь женщине с генетическим дефектом печени, и большинство экспертов полагало, что генная терапия станет революцией в медицине. Государственные дотации и деньги эпохи доткома придавали процессу дополнительное ускорение, и в 1999-м реализовывалось до сотни программ, предполагавших проведение экспериментов на людях. Вероятно, Джесси Гелсингер был полон надежд и оптимизма, когда 13 сентября ему сделали первый укол. Но спустя четыре дня он умер. Инъекция вызвала гиперреакцию организма. Для доставки в клетки новых генов ученые использовали вирус-носитель, из-за которого иммунная система полностью вышла из строя. Тело распухло, печень перестала работать, поднялась температура, больной впал в кому, и спасти его не удалось.

После смерти Джесси исследовательскую программу прервали, а в отношении Джеймса Уилсона и его коллег началось расследование. Почему подобное могло произойти? Выяснилось, что ученые допустили ряд ошибок. Джеймсу Уилсону на пять лет запретили эксперименты с участием людей. Однако реакция организма Джесси в первую очередь объяснялась такими факторами, как случайность, недостаток знаний и неудачное стечение обстоятельств. Позднее, когда ученые уже располагали более обширными данными, стало очевидно, что подобную реакцию можно было предусмотреть. В целом же разные люди реагировали на терапию по-разному, но и у других участников программы наблюдались серьезные побочные эффекты, а подопытные животные умирали.