Недремлющий глаз бога Ра - [20]

— Наловят, блин, австралопитеков…

— Герцог, усохни! — вмешался я. — Не видишь — человек на работе. Если бы знал, то давно сказал бы.

Сперанский благосклонно улыбнулся в ответ.

— А, это верно! Я просто не подумал на академическом уровне, — согласился Веник и спросил: — Ну а если не уложимся в десять дней? Смотрите, сколько тут бумаги навалено! Месяц только на уборку уйдет.

— Ну, это как хотите, а доклад должен быть готов через десять дней! — отрезал куратор. — С вами не шутки шутят. Газетку не забыли ещё? Станете дурака валять — не поздоровится…

Мы переглянулись, а Сперанский сунул блокнот в портфель и направился к двери.

— Да, вот ещё что! — обернулся он перед самым выходом, — С охраной, значить, вам разговаривать запрещается. У них есть указание на случай чего…

— А “динь-динь”?! — возмутился Веник.

— …а девки, имейте в виду, тренированные — столько досок здесь переломали, что на хорошую бы дачу хватило.

Маркиз огорченно вздохнул:

— Хотя да, конечно. Александр Македонский, так тот вообще мебель ломал.

— Завоеватель? — удивился Федор Федорович. — С чего это?

— Никто не знает! Он тоже был немногословен — совсем как ваши валькирии.

— Это девки, что ли? Да они не понимают по-нашему. Если что понадобится, зовите меня. Телефон мой по номеру одиннадцать. Наберете, значить, и нажмете красненькую кнопочку.

Как только дверь за ним закрылась, я спросил:

— Ну, об чём у вас рождаются мысли, достойные удивления?

— Думаю, что нам не придется дружить семьями! — он поднес растопыренную ладонь к уху и согнул пальцы. — Что мы такое выспреннее можем предпринять? Потребовать сюда русского консула?!

Локатор у него получился впечатляющий, хотя мог бы просто отогнуть ухо — размеры позволяли. Но я и сам понимал, что за нами шпионят всеми органами, кроме обоняния. Обоняние должно было уже отказать.

— Не глупее некоторых, дотумкали. А почему семьями не дружить? Есть трагические предчувствия?

— Как сказать… просто я подумал, что моя собака может случайно задрать твою кошку!

— Ты имеешь в виду свою будущую “чау-чау” со съедобным сиреневым языком?!

— Вот именно! Собаку Рекса!

— Спорю на лысину Содом Гоморыча, что кошка не оставит от бедняги Рекса камня на камне!

Я специально Рекса обидел, — хотел поговорить на отвлеченную тему. Чтобы вслед за обонянием у наблюдателей ещё и мышление отказало.

— Кто?! От моей собаки камня на камне?!

Однажды нас загребли в вытрезвитель, но выпустили необычайно быстро — можно сказать, до вытрезвления.

Мы тогда учились на третьем курсе, и если бы в школу поступила телега из такой уважаемой организации, то не видать нам дипломов! Независимо, что выпили всего по паре кружек, а загребли просто для плана — в то героическое время по плану работали даже патологоанатомы.

Но нас вытолкали без процедурных формальностей, почти не спросив фамилий и адресов. Послушали, как мы в предбаннике беседуем, и решили выпустить, а план добрать за счет психически нормальных пэтэушников.

Меня, разумеется, подмывало расспросить Веника кое о чем поподробнее, но делать это сейчас не следовало:

— Разумеется, я говорю о Бацилле! Уничтожителе животного мяса.

— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что твои слова означают войну? — холодно поинтересовался маркиз. — Вынужден предупредить, что Рекс будет обладать повышенной кошкоустойчивостью.

Судя по тону, он был задет за живое.

— Видишь ли, кошки — не совсем домашние животные. Не как лошади, не говоря уже о псовых. Кошки, чтоб тебе было понятно, никогда не спят.

— Подумаешь! Собаки тоже никогда не спят.

— Ложь! Собаки ещё как дрыхнут, а кошки — никогда. Они только прикидываются спящими, но при этом контролируют окружающую среду — примерно как система противовоздушной обороны.

— И собаки тоже! Чуть злоумышленник — они лают.

— Правильно! Собаки реагируют на злоумышленника, а кошки на так называемых хозяев: следят за ними. Понял в чем разница?

Он кивнул и заключил:

— В таком случае, Бацилла не кошка! Я собственными глазами видел, как она двое суток беспробудно спала на столе. Икры поест — и на бок!

— Это она только видимость создавала, чтоб ты расслабился и вел себя естественно. А на самом деле — изучала! Сколько ты ешь, и так далее…

— Да? И зачем ей это надо?

— Не знаю. Зачем-то надо.

Он пожал плечами:

— Накопленные экспериментальные данные обязательно должны куда-то передаваться, иначе исследования лишены всякого смысла. Вывод — у неё должна быть антенна!

— Дык. Может и есть!

— Слушай, меня щас посетила одна блестящая научная мысль, но для проверки я должен посоветоваться с роботом. Ты, надеюсь, не против?

— С дорогой душой! Кстати, как мы его назовём?

— Мизантроп Кастратычем. Сущность у него антиобщественная, а половые признаки отсутствуют, — он подмигнул и направился к креслу.

А я приступил к детальному изучению лабораторного компьютера.

В отличие от ноутбука, здесь прослеживалась некая система хранения информации, но многие файлы были закрыты для чтения.

Доступной оказалась подборка статей из медицинских журналов, причем вирусология была представлена довольно скудно, а основной объем занимали работы в области психиатрии.

Многие фрагменты, касающиеся психических расстройств, были выделены маркером, что свидетельствовало о серьёзной проработке, — мой предшественник трудился на совесть.