Недремлющий глаз бога Ра - [16]

— Ну, дятел, понял, с кем связались? — вякнул голос, когда документ был прочитан.

— Заткнись, дятел! — отрезал я и пошел в ванную за снотворным.

Глава шестая

Проснуться оказалось не так легко, как заснуть: сохранившаяся часть мозга болела, глаза слипались, а во рту ощущался противный металлический привкус. Я встал и, не одеваясь, поплелся смывать президентское вино и пиратское виски.

Стоя под живительным ливнем, выгреб из шкафчика с парфюмерией разноцветные шампуни, предназначавшиеся, судя по всему, для жирных, нормальных и сухих волос — вылил на голову все разновидности.

Только начал намыливаться, дверь открылась, и в ванную зашла вчерашняя блондинка.

Закрывшись мочалкой, я попытался возмутиться, но речь не удалась: пена залезла в рот, и каждый неверный выдох превращался в радужный пузырь. Ничего не оставалось, как повернуться спиной и сунуть голову под обжигающие струи.

— Так, зяблик! — выступил голос. — Повернись и тащи её к себе. Только решительно — они это любят.

— А по мордасам? — поинтересовался я.

— Сама же пришла! Год в рейсе, я же говорил. Два! Соскучилась по этому-самому — знаешь, как у них бывает? Как припрет!

— А не приперло?

— А зачем пришла? Шампуню занять?

— Вообще-то да, действительно, — под напором фактов вынужден был согласиться я, — но может быть лучше в кровать? Скользко здесь…

— Ты ещё кофе ей предложи, дятел! — ругнулся голос и отключился.

Пришлось оборачиваться полотенцем.

Я обмотал его вокруг некоторого своего сходства с Аполлоном Бельведерским и тупо прошлепал к двери, оставляя на зеркальном кафеле цепочку съеживавшихся от стыда следов.

А глаза у неё оказались слегка раскосыми — вчера, в полуусталом состоянии, я этого не заметил. И наглыми.

По ходу я несколько напрягал грудную клетку, но блондинку, кажется, это не убедило.

— Нет бы в гимнасты податься, пока детство было бесплатное, — с сожалением подумал я, потянув дверь.

— В гинекологи… лицом к предмету! — гавкнул голос и онемел от удивления: в каюте меня поджидала группа экспертов по бодибилдингу с Федором Федоровичем во главе и Липским в качестве независимого наблюдателя. Собственно экспертами были две молодые женщины с мрачными по поводу полотенца лицами.

— Гвоздик, я ничего не знал! — бросился мне навстречу небритый и серьезно похмельный Веник.

— А, спорим, знал! — я оттолкнул его, подхватил со спинки дивана халат и спрятался за занавеской. — Спорим, вы здесь все заодно!

— Гвоздик, ты рехнулся! Мы же вместе… ты же сам… я же думал — денег заработаем…

— Не надо песен! Я давно понял, что Президент — это ты! — я относительно оделся и вышел.

У маркиза наконец проснулось подавленное интоксикацией чувство юмора: он скорчил мне рожу.

Рожа удалась, хотя автор не сильно напрягался.

Федор Федорович, тем временем, залез в кожаный портфель, по виду набитый бодибилдинговыми Оскарами:

— А я, значить, сейчас докажу, что Сергей Сергеевич проспорил, — он протянул нам свернутый в трубочку лист.

Пока Липский его разворачивал, блондинка вышла из ванной и остановилась за спиной куратора.

— Смотри! Про нас в газете написали! — поразился маркиз.

Я отобрал бумагу — это оказалась распечатка “раздела происшествий” лондонских “Утренних новостей” — и начал читать:

— В два часа ночи, на обочине проселочной дороги в окрестностях Дорчестера дорожная полиция обнаружила горевший форд «Эскорт» с одним женским и двумя мужскими трупами в салоне. Тела были обожжены до неузнаваемости, но разбросанные в районе катастрофы вещи и документы позволили установить личности погибших. Ими оказались русские бизнесмены, приехавшие в Великобританию для…

— Ах ты, гнида корабельная!.. — заорал Веник и, вытянув вперед длинные руки, бросился на старика. — Ты у меня щас сам будешь обожжен до неузнаваемости!

Перегнувшись через письменный стол, он схватил побледневшего куратора за воротник, приподнял с дивана и начал трясти.

Я хотел оттащить Липского, но блондинка среагировала быстрее.

Что-то она такое сделала: рукой взмахнула, вроде как отталкивая Веника.

Мне показалось, что она до него даже не дотронулась, однако тот охнул и с исказившимся от боли лицом отступил на шаг, а куратор благополучно придиванился.

Тоже со звуком, если так можно выразиться.

Правая рука маркиза повисла плетью, а глаза заполнились влагой.

Я обнял его за костлявые плечи и утащил в сторону кровати:

— Ты чего, мертвый труп, распоясался? Думаешь, обуглился до неузнаваемости, так всё можно?

— А не надо было его выпускать! — покаялся Федор Федорович, поправляя выбившуюся рубашку. — Тоже мне, интеллигентный ученый называется… алкоголик — вот вы кто, господин Липский! Бросаетесь на меня как дикий зверь из зоопарка, а ведь я вам ничего плохого не сделал. Я человек маленький…

— Ну, хунхуза, сука китайская, подожди! — зашипел раненный в руку Веник, с ненавистью глядя на блондинку. — Я тебе покажу каратэ — ломом по башке. Все приёмчики забудешь!

— Неужели ты собираешься поднять руку на даму? — поразился я.

— Нет, не руку. Железяку какую-нибудь отыщу.

— Никто вам не позволит тут буйствовать и хулиганить! — озаботился Федор Федорович. — Согласились работать, так и работайте!