Недотрога - [10]

— Паоло… — тупо повторила Алиса. — Так это он.

Мелани сжала ее руку.

— Да, Лисси, он отец моего ребенка.

Рот Данте искривился. Глаза его опять ощупали Мелани. Он должен был согласиться, что она действительно побывала в аварии. Мелани была не такая миниатюрная, как Алиса, тот же цвет волос, но глаза синие… Маленькую женщину рядом он старательно игнорировал. Трогательная сцена оставила его холодным. Эти дамочки ловко ими крутят. Наверняка Паоло такой же отец ребенку, как он сам.

— Паоло, мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

Молодой человек покраснел, но последовал за братом. Алисе стало его немного жаль, зато без них куда спокойнее.

Даже после краткого знакомства понятно, что главный в их паре Данте и он явно не склонен отнестись к ситуации с пониманием… Экая досада. А уж ее вмешательство было вовсе некстати. Ничего. Как-нибудь все утрясется. А пока нельзя волновать Мелани.

Та же начала сбивчиво оправдываться:

— Видишь, какой он? Когда мистер Д'Акьюани узнал о нашей связи, он услал Паоло в наше отделение в Токио. Но мы поддерживали связь. Только через два месяца после его отъезда я поняла, что беременна. А сразу и внимания не обратила на задержку, и без того было о чем переживать.

— Почему ж ты мне не сказала?

Мелани вздохнула.

— Не смогла, Лисси. Я пыталась дозвониться до лагеря — впустую. Мне не хотелось сообщать это через электронную почту… тем более ты все равно скоро должна была приехать. Думала, пусть тебе будет сюрприз — что мы с Паоло вместе…

— Да уж, сюрприз…

В этот момент вернулись мужчины. Данте выглядел рассвирепевшим. Паоло немедленно подошел к Мелани и, вызывающе глядя на брата, взял ее за руку.

Данте перевел взгляд на Алису.

— Я завезу вас домой.

— Но я только приехала сюда…

— Алиса…

Его голос гипнотизировал ее. Она не была голова остаться наедине с этим человеком, но, видимо, других вариантов ей не предлагалось.

Мелани неожиданно поддержала Данте:

— Тебе, Лисси, следует хоть немного поспать. Со дня своего возвращения ты совсем не отдыхала…

Видя, что Алиса все еще колеблется, Мелани притянула ее к себе и прошептала:

— Лисе, тебе больше не надо волноваться обо мне, Паоло теперь здесь.

Алиса встала и покачнулась. Ей показалось, что она находится в утлой лодчонке, которую уносит в океан, а знакомый берег быстро тает вдали. Данте мигом оказался рядом и поддержал ее. Пытаясь не замечать обнимающей ее руки, она слабо улыбнулась Паоло:

— Приятно было познакомиться.

Тот спокойно кивнул.

— Мне тоже.

А Данте уже уводил ее. Только на улице, взбодрившись от холодного воздуха, Алиса нашла в себе силы освободиться. Ее терзали стыд и вина.

Туго обхватив себя руками, она подняла глаза на Данте.

— Я прошу прощения.

Под его внимательным взглядом ей хотелось провалиться сквозь землю.

— Вот как?

— Да. Так. — Она взмахнула рукой, внутренне поражаясь, откуда берется в нем такая невозмутимость. — Но у меня было веское основание решить, что вы отец ребенка. После долгого перелета я приезжаю, чтобы найти сестру в больнице, на пятом месяце беременности. И единственное имя, которое она называет, — ваше. Я понятия не имела, кто ее любовник. А ей требуется дорогостоящая медицинская помощь. Вы сами-то к какому бы выводу пришли?

Данте глаз от нее не мог оторвать. Она просто бесподобна. Даже не пытается изобразить раскаяние. Один Д'Акьюани в их сети уже попал.

— Да. Понимаю.

— Конечно, понимаете. Но мне очень жаль, что я вас обвинила.

— И сколько же раз вы думаете повторить «мне очень жаль», чтобы оправдаться за разгром, учиненный в моей жизни?

Алиса вскинула голову.

— Мне очень жаль, мне очень жаль, мне очень жаль. Хватит? Поверьте, мне действительно очень жаль. Что я еще могу сделать? — Глаза ее начали наполняться слезами. Надо уходить от него, прямо сейчас. — Давайте я теперь сяду на автобус, а вы езжайте себе обратно в Италию. Забудьте о деньгах. Мы с Мелани сами о себе позаботимся… — В конце концов, мы всю жизнь так живем.

Данте подавил желание ответить «Да пожалуйста». Теперь она бросается в другую крайность и переигрывает.

Алиса отвернулась от него и шагнула прочь, смутно различая сквозь слезы стоянку машин перед собой. Как глупо, давно она не плакала, а теперь чуть что — то слезы, то истерика. Как героиня дурацкой мелодрамы.

Твердая рука остановила ее на полдороге, вернула назад. Все, что она видела, — нечеткий, размытый силуэт. Говорить уже не могла. А в следующий миг оказалась в объятиях, таких сильных и надежных, что лучше убежища невозможно и вообразить.

Плакала она целую вечность. Оплакивая себя. Мелани. Ошибки, совершенные ими обеими.

Слезы текли и текли, пока все не вылились. Глаза высохли, а в горле остался комок.

Данте действовал под влиянием неосознанного инстинкта, сильного настолько, что других вариантов поведения не осталось. Он знал, что ее слезы — часть представления. Знал. И все равно не смог удержать себя.

Никогда прежде он не держал в объятиях плачущую женщину.

Похоть. Вот что это такое. Что-то в этой женщине взывало к его низменным инстинктам, и Данте начинал понимать: с этим надо что-то делать. С привычной рациональностью он начал формулировать план дальнейших действий. Следует приструнить Паоло, который в присутствии Мелани посмел выказать возмутительное непокорство. А значит, нельзя упускать из поля зрения Алису и ее сестру. Попутно можно будет заполучить Алису в постель, усмирив сжигающее его пламя…