Недотепа - [18]

– Я умею, – сказал Трикс, чтобы подбодрить то ли мальчишку, то ли себя. – Знаешь, как я умею?

На него вдруг накатило вдохновение. Учитель относился к палке с должным для рыцаря презрением, но если уж ничего другого нет…

– Боевой шест – оружие простое и безыскусное, будто слово воина, – сказал Трикс. – Удары шеста – прямы и честны, нет в них подлости арбалетных болтов и коварства стального клинка. Дерево растет из земли и тянется к небу – так и шест выбивает у врага почву под ногами и отправляет к небесам! Не дерево крепко – несгибаема воля! Шест – продолжение рук воина, удар – продолжение взгляда воина, победа – продолжение пути воина. Движения боя знакомы мне как птице – взмахи крыльев, а рыбе – изгибы плавников!

– Ух ты! – выпалил мальчуган. – Ух ты! Ага! Всыпь ему! Он вечно у всех монеты отбирает! Ага!

Трикс с грустью подумал, что его пламенная речь, достойная занесения в хроники и учебники, пропала даром – надо было громче, громче говорить, может, и противник бы испугался! А так только сопливый мальчишка в восторг пришел…

Но делать было нечего – кудлатый предводитель шпаны с городских окраин уже взял шест и шел ему навстречу. Свою палку он держал иначе – параллельно земле, разведя руки довольно широко. Этот хват Трикс тоже помнил, назывался он «душа нараспашку» и применяли его только опытные бойцы…

В следующий миг кудлатый крутанул руки, будто выкручивая корабельный штурвал, его шест описал круг – и стремительно клюнул Трикса одним концом.

Руки у Трикса будто заработали сами по себе. Его шест взмыл навстречу вражескому, отбил отполированное ударами навершие, целящее в лицо Триксу, и заходил короткими злыми выпадами, слева и справа, сверху и снизу…

В глазах у кудлатого появился испуг. Он начал отступать, отбивая удары Трикса и больше не пытаясь атаковать. Но в Трикса вселился экстаз поединка. Шест в его руках порхал, и даже отбитые удары заставляли врага вскрикивать от боли в руках. А через несколько мгновений он уже не успевал и защищаться – один удар пришелся ему по колену, второй – под дых, третий шел в горло – и не останови перепуганный Трикс в последнее мгновение руку, он бы легко сломал противнику шею или размолотил на кусочки челюсть.

– Сдаюсь! – завопил кудлатый, падая задницей в грязь и отбрасывая шест. – Сдаюсь, сдаюсь, нельзя сдавшегося бить!

Трикс остановился. Настоящий рыцарь обязан проявлять благородство даже к врагам низкого происхождения.

– Чтоб никогда больше не смел заступать мне дорогу! – грозно сказал Трикс. – Ясно? И если обидите этого… – он покосился на малыша, радостно подхватившего шест поверженного противника, – …этого невинного ребенка, то я вернусь и переломаю тебе руки и ноги.

– Какой он невинный ребенок! – возмутился кудлатый, одной рукой растирая колено, а другой держась за живот. – Он здесь не живет, а на пристань бегает! А рыбаки его бить не дают, говорят – маленький! Раз маленький – пусть идет к храмам, милостыню просит!

Трикс поднял шест.

– Хорошо, не будем трогать! – выкрикнул предводитель, быстро отползая и пытаясь встать. – Так бы и сказал, что смертельный бой знаешь!

Трикс с гордостью посмотрел на свою палку, забросил ее на плечо. Сказал наставительно:

– Меня учили драться лучшие мастера в северных горных монастырях. Ясно?

– Я так и подумал. – Кудлатый поднялся, мрачно посмотрел на своих товарищей. – Нельзя так… при всех… Мне теперь придется каждому морду бить, чтобы не рыпались…

Не снисходя больше до разговора, Трикс и его сияющий от счастья спутник миновали незадачливых грабителей. На Трикса смотрели с уважением и страхом, видимо, поверженный предводитель и впрямь славился своим умением боя на палках.

– Что ж ты сюда ходишь, если нельзя? – спросил Трикс.

Мальчишка засопел и не ответил. Впрочем, даже далекому ранее от житейских проблем Триксу было понятно – такие места, как рыбный рынок, где ловкий мальчуган может чего-нибудь заработать благодаря острому глазу и ловко подвешенному языку, даже в Дилоне встречаются нечасто.

– Как тебя зовут? – спросил Трикс.

Мальчик молчал.

Трикс повторил вопрос, чуть повысив голос.

Мальчик вздохнул и сказал:

– Халанбери.

– Это в честь древнего героя, который сразил дракона в Серых Горах? – вспомнил Трикс. – Ты что, из благородного рода?

– Ага, щаз. – Мальчишка шмыгнул носом. – Папаша мой – менестрель, вот и назвал спьяну…

– А почему спьяну? Славное имя! Как там пелось… – Трикс наморщил лоб. – «И взмахнул мечом своим Халанбери, завыли в ущельях дикие звери, закричала женщина голосом человечьим, покатилась голова с белых плеч ее…» Слог архаичный, но герой-то настоящий!

– Ага… Знаешь, как с таким именем дразнят? – грустно сказал мальчик. Противным голоском воскликнул: – Ты уже сразил дракона, Халанбери? Или только тридцать его дочерей?

– Понятно, – пробормотал Трикс, впервые задумавшись о нелегкой судьбе людей, названных в честь героя. – А как тогда тебя зовут?

– Ага.

– И почему я не удивился? – Трикс пожал плечами. Ему первый раз встретился человек, который предпочел насмешливое прозвище настоящему имени, не из-за неблагозвучности, а из-за лишней героичности. – Не переживай. Если станешь рыцарем, то тебе громкое имя пригодится.