Недостаточно худая. Дневник топ-модели - [43]

Сразу из агентства я решила отправиться на кастинг в модный дом Dior, располагавшийся на той же авеню Монтень, но Фло предупредила меня, что Джон Гальяно испытывал особую слабость только к одному – ногам. У меня было время как раз на то, чтобы заехать домой, тщательно побрить ноги и сменить обтягивающие джинсы на короткое платье, чтобы он смог полюбоваться моими «спичками». Мама должна была отвезти меня туда на своей машине – она была моим личным шофером в течение дня, а отец перенимал эту эстафету по приходе с работы. Лучше и быть не могло. Мы припарковались прямо напротив здания Dior, и, все еще сидя на пассажирском сиденье, я выставила свои ноги на тротуар и начала обильно смазывать их увлажняющим маслом, чтобы они ослепительно сияли, когда элегантный пожилой человек остановился прямо напротив меня и возмущенно крикнул: «Пожалуйста, соблюдайте приличия, мадемуазель!» Я ответила ему лишь своей ослепительной улыбкой. Разве мог этот милый человек знать, что на карту была поставлена моя карьера топ-модели?

Я была далеко не единственная, кто пришел попытать счастье: холл был забит до отказа девушками на высоких каблуках, занятых втиранием крема в ноги в ожидании своей очереди. Я тоже должна была подождать, правда, длилось это недолго: здесь все было четко организовано. К тому же даже в самых крупных домах моды к девушкам, которых прислала Фло, относились с некоторым уважением и иногда отдавали им приоритет. Поднявшись по лестнице, я оказалась в огромной комнате со стеллажами, разламывающимися под тяжестью сваленной на них одежды, и столом, заваленным аксессуарами. Прямо пещера Али-Бабы! Ассистентка протянула мне пару джинсовых сапог темно-синего цвета на массивных каблуках. Гальяно хотел посмотреть, как мы ходим в обуви, которая будет использоваться для показа. Хорошая новость заключалась в том, что они были 41-го размера, так что мне не нужно было снова подвергать свои ноги пыткам, которые я пережила в Prada, в Милане.

Но, очевидно, хорошей новостью это было не для всех: из комнаты, где нас просматривал дизайнер, вышла девушка, громко кричащая на английском. Она была вне себя от злости, потому что споткнулась и упала в сапогах 41-го размера. Размер ее ноги был 38-й, и она стала требовать от ассистентки, чтобы ее еще раз допустили на кастинг, но только в нормальной обуви. Ассистентка пыталась спокойно объяснить, что обуви другого размера нет, но девушка продолжала настаивать на своем. Я никогда не слышала, чтобы кто-то из моделей вдруг так бунтовал, да еще так громко! И тут вдруг я узнала эту гарпию: это была восхитительная бразильская модель и лицо торговой марки Victoria’s Secret, которая вызывала во мне столько вдохновения, когда я работала в Нью-Йорке! Посмотрев на нее с близкого расстояния, надо было признать, что программа Photoshop реально творила чудеса: девушка была ростом не более 172 сантиметров, у нее были достаточно короткие ноги и широкие бедра и вдобавок ужасная кожа. К тому же поведение ее было абсолютно неуместным. Миф, который я так долго хранила в своей голове, развеялся раз и навсегда.

Я помню, как разговаривала о ней с Луи, пока мы летели в самолете до Милана. Я призналась ему тогда, что мне очень хочется заполучить такую работу. Он ответил с ноткой упрека в голосе: «Ты достойна гораздо большего, чем это, Виктуар! Да, она зарабатывает по два миллиона долларов в год, но ты модель уровня высокой моды. Оставь Victoria's Secret для янки». В тот момент я его до конца не понимала и вот теперь собственными глазами увидела, что он хотел донести до меня! «Такие девушки мечтают попасть на показ Céline или Chanel. Они готовы деньги заплатить за возможность удостоиться такой привилегии. Но этого все равно никогда не случится. А у тебя это есть. Нельзя сравнивать яблоки и апельсины, понимаешь, о чем я говорю?»

Тем не менее ассистентка Джона Гальяно позволила ей зайти во второй раз, бросая в мой адрес извинительные взгляды, и я прекрасно понимала ее: видимо, это была единственная возможность как можно скорее разобраться с данной ситуацией. Когда юная мисс вышла, я зашла внутрь. Возведенная на верхотуру своих звездных сапог, я спокойно спустилась по трем небольшим ступенькам, ведущим в огромную комнату, пол которой был устлан восхитительным паркетом. В самом конце длинного и пустого помещения за столом царственно сидел Джон Гальяно. Он не изменял своему имиджу: смешная высокая шляпа, светлые волосы, большая серьга в правом ухе, закрученные кончики усов и огромный крест, висящий на груди под расстегнутой почти донизу и раскрашенной во все цвета радуги рубахой.

Сидящая рядом с ним женщина попросила меня подойти, я приблизилась и протянула ей свое портфолио, ощущая на себе абсолютно безучастный взгляд модельера. Она открыла портфолио, повернула так, чтобы он мог видеть, и стала переворачивать страницы. От него не было вообще никакой реакции – он был похож на восковую фигуру из Музея мадам Тюссо. «Пожалуйста, пройдись». Я повернулась, и мои бедра оказались прямо напротив лица Джона Гальяно. Я снова пересекла комнату, следя за тем, как бы не поскользнуться на паркете, который более уместно смотрелся бы где-нибудь в Версальском дворце, а потом вернулась к ним. Она взяла мою композитку и, улыбаясь, вернула мне портфолио. На лице Джона так и не проступило даже намека на эмоции.