Недолговечная вечность: философия долголетия - [2]

До 30 лет человек не имеет возраста — впереди у него вечность. Дни рождения для него — всего лишь забавная формальность, безобидные цифры. Но потом счет идет на десятки, проходит череда юбилеев: 30, 40, 50 лет. Стареть — это прежде всего вот что: твоя жизнь становится частью календаря, ты — современник минувших эпох. С возрастом время принимает человеческие черты, но вместе с тем становится и более трагичным. Грустно осознавать, что ты оказался таким же, как все, что и ты не избежал общей участи. Я достиг такого-то возраста, но я вовсе не обязан ему подчиняться: я наблюдаю явное несоответствие между тем, что значится в документах, и моими внутренними ощущениями. Когда это несоответствие становится массовым, как это происходит сегодня — в 2018 году 69-летний голландец подал в суд на государство с требованием внести исправления в его персональные данные, поскольку в душе он чувствует себя 49-летним и страдает от дискриминации и на работе, и в личной жизни, — это значит, что мы становимся свидетелями изменения общественного сознания. Изменения как к лучшему, так и к худшему. Мы заявляем о своем праве прожить жизнь несколько раз, по своему усмотрению. Мы больше не выглядим сообразно возрасту, поскольку возраст уже не налагает на нас обязательств: это всего лишь одна из переменных величин в ряду прочих. Мы больше не хотим быть связанными по рукам и ногам датой нашего рождения, нашим полом, цветом нашей кожи, социальным статусом: мужчины хотят быть женщинами и наоборот или же ни теми и ни другими, белокожие хотят выглядеть как чернокожие, старики — как юнцы, подростки подделывают документы, чтобы иметь право употреблять алкоголь или пройти на дискотеку, статус человека становится зыбким во всех проявлениях, — мы вступаем в эпоху текучести личностей и поколений. Мы не хотим поддаваться гипнозу больших цифр, мы требуем права самостоятельно передвигать курсор, куда пожелаем. Только-только прижившись в племени 40- или 60-летних, мы принимаемся свергать прежние порядки. Возраст — условность, к которой каждый приноравливается более или менее охотно. Он предписывает индивидам определенную роль, загоняет их в рамки, которые ломаются благодаря развитию науки и увеличению продолжительности жизни. Сегодня многие стремятся вырваться из оков возраста и воспользоваться отсрочкой между зрелостью и старостью, чтобы изобрести новое искусство жизни. Мы можем назвать эту отсрочку «бабьим летом»; поколение беби-бумеров является в этом отношении первопроходцем: именно оно своим примером прокладывает путь для следующих поколений. Беби-бумеры изобрели вечную молодость, и теперь они думают, что изобретут вечную старость. Мы будем сохранять бодрость, пока наш психологический возраст не совпадает с биологическим и социальным возрастом. И пусть мы остаемся во власти природы — мы меньше, чем когда-либо, руководствуемся ее законами. Мы идем вперед наперекор всем ее правилам, ибо разрушая нас, природа в своем царственном безразличии лишь создает нас вновь.

Эта книга — одновременно и манифест, и духовная автобиография — затрагивает только одну тему: долгое время человеческой жизни. В ней рассматривается тот промежуточный период, когда человеку перевалило за 50, он уже не молод, но еще не стар, и его по-прежнему переполняют желания. В этот период перед нами со всей остротой встают главные вопросы человеческого бытия: хотим мы жить долго или насыщенно, начать все сначала или пойти по другому пути? Что, если выбрать другого спутника жизни или другую работу? Как избежать тягот существования, грусти от приближающегося заката, как пережить великие радости и великие печали? Что за сила держит нас на плаву и помогает бороться с горечью и пресыщением? Страницы этой книги посвящены всем тем, кто осенью грезит о новой весне и желает, чтобы в их жизненном цикле зима не наступала как можно дольше.

Часть первая Бабье лето жизни

Глава 1 . Отказаться отказываться

Стареть — это пока единственный известный способ жить долго.

Сент-Бёв

Какие изменения произошли в нашем обществе после 1945 года? Основополагающий факт: жизнь перестала быть кратким мгновением, столь же мимолетным, как промчавшийся скорый поезд, если воспользоваться метафорой Мопассана. Вернее, она стала одновременно и чересчур короткой и слишком долгой, она то волочится тяжким грузом забот, то пульсирует огнями тревожной сигнализации. Жизнь растягивается на нескончаемые периоды или же пролетает, как сон. Вообще-то, на протяжении целого века жизнь представителей рода человеческого только удлиняется — во всяком случае, в развитых странах, где ее средняя продолжительность выросла на 20, а то и на 30 лет. Это тот дополнительный отпуск, который судьба предоставляет каждому в зависимости от его пола и социальной принадлежности. Медицина, «это оружие против нашей конечности», по выражению Мишеля Фуко, дает нам возможности подновлять организм. Огромный прогресс, ибо жажде жизни в полной мере соответствует смещение возрастного порога, за которым наступает старость, двести лет назад начинавшаяся в возрасте 30 лет [1]. Средняя продолжительность жизни, составлявшая в 1800 году 30–35 лет, к 1900 году выросла до 45–50; с каждым годом она увеличивается на 3 месяца. Каждая вторая рождающаяся сегодня девочка доживет до ста лет.