Недобрый ветер - [22]

— Отличный подарок, мальчики, — сказал он и перевел взгляд на Эмили, — Угодили они тебе, дорогая?

Он называет ее «дорогая», обращается к вей так, словно она ему принадлежит!

— Эта шкатулка и серьги, подаренные Питом, — лучшие рождественские подарки, какие я когда-либо получала! — воскликнула Эмили.

Значит, это Пит Харрис подарил ей серьги, в которых она похожа на королеву. Я тоже хотел ей подарить что-нибудь в этом роде, а меня заставили принести десятицентовики, которые она потратит на толокно или овсянку для своих сынишек. Эдвард С. словно прочел мои мысли и поспешил объяснить все Эмили:

— Знаете, дорогая, Джош хотел купить вам духи. Вы так прекрасны сегодня, что я даже жалею, что отговорил его. Нам следовало сделать такие подарки, которые бы подчеркивали вашу красоту. Она положила руку на плечо лилипута, но смотрела на меня.

— Нет, Эдвард С., лучшего подарка, чем этот, вы не могли мне сделать, И, тратя монетки на еду или лекарства, я буду говорить себе: «Вот это белые перчатка, их подарил мне Джой; это — кружевной платочек от Эдварда С.; а это капля французских духов из подарка Джоша!»

Ее слова меня немного приободрили. Если бы еще Пит Харрис говорил поменьше, но он и не думал умолкать:

— Ты поступил правильно, Эдвард С. Эмили пригодится каждый цент. Сейчас не время для духов и кружевных платочков, верно, дорогая?

Для духов не время, а для его сережек время! Словом, праздник оказался для меня сплошным мучением, хотя все вокруг веселились и смеялись. В какой-то момент Пит Харрис исчез, но через несколько минут вернулся в парике Санта-Клауса, с белой бородой. Он вручил подарки детям Эмили, не забыл и Джоя — ему достался перочинный ножик, правда, не новый, с инициалами самого Пита Харриса на костяной ручке. Потом мы отправились к балаганам и собрались вокруг пианино. Я играл рождественские гимны, все подпевали. Эмили, ее сыновья и Эдвард С. спели несколько песен на французском языке, они звучали красиво и немного таинственно. Казалось, все так хорошо, но мне было грустно. Я обрадовался, когда наконец все распрощались: мне хотелось побыть одному.

После рождественской вечеринки я сделался угрюмым и злым. Мне казалось, что произошло непоправимое несчастье. Джой это заметил и старался держаться от меня подальше. Он стал неразлучен с банджо и с каждым днем играл все лучше и лучше. Однажды, когда он пел и аккомпанировал себе, его обступила кучка посетителей. Видно, худенький мальчик разбередил им душу. Так он им понравился, что Харрис велел Джою ходить между балаганами с банджо. Джой начал зарабатывать но нескольку медяков в день, но мне ничего не рассказывал. В последнее время я опять стал резок с ним, и он решил меня не трогать. В те дни я злился на весь свет, дулся безо всякой причины на Джоя; на Эдварда С., потому что мне казалось, что он проник в мою тайну; на Пита Харриса — как он смеет ее любить! Но больше всего я сердился на саму Эмили. Сначала она была доброй и славной, а потом предала меня, позволила старику называть себя всякими нежными словами, приняла от него подарок, который я сам хотел бы ей сделать!. Я стыдился своих чувств, но они были мне неподвластны. Теперь я уже не ждал, чтобы Эмили подошла ко мне и пожелала спокойной ночи; нарочно уходил со своего поста раньше времени. Я расплачивался за это бессонными ночами и угрызениями совести, но врожденное упрямство заставляло меня держаться именно так. За завтраком я специально садился подальше от Эмили, по другую сторону от Джоя и Эдварда С., так что только кивал ей издалека. Я нарочно заводил беседы с супругами Блеган, лишь бы не пришлось говорить с Эмили. Блеганы не замедлили сообщить мне свежую сплетню. Слышал ли я, что Пит Харрис скоро женится на клоуне? Ну и дурак же этот Пит Харрис: рыжий клоун и трое рыжих сорванцов в придачу. Ох уж эти Блеганы! Однажды вечером я все-таки не успел улизнуть. Эмили была одна, Эдвард С. еще раньше уложил детей. Она подошла к моему пианино, как часто делала до рождества.

— Спокойной ночи, Джош, — шепнула она и, ничего больше не сказав, прошла мимо.

Я вскочил со стула и побежал за ней:

— Можно вас проводить?

— Да, конечно, — вид у нее был серьезный. — Мы с тобой давно не разговаривали.

Мы дошли до ее крыльца, она села на ступеньку и пристально посмотрела на меня:

— Ну, что скажешь, Джош?

— Как вы только можете, Эмили! — в отчаянии закричал я.

— О чем ты? — спросила она.

— Сами прекрасно знаете. Как вы можете выйти замуж за Пита Харриса? Как вы только можете?

Она долго молчала, потом взяла меня за руку. От волнения я едва не лишился чувств.

— Джош, много лет назад я увлеклась одним человеком, который меня даже не замечал, Я безумно его любила и ненавидела его девушку, она была старше и опытнее меня. Я вся извелась накануне их свадьбы, но время — лучший лекарь.

Теперь я уже забыла, какой он был и за что и его любила. Помню только, как мучилась и страдала. Мне жаль глупенькую Эмили, какой я была тогда.

— Ну и что? Какое это имеет ко мне отношение?

— Не знаю. — Она глубоко вздохнула. — Сама не знаю, что хочу сказать. Просто думаю вслух.

— А вот о чем думаю я, Эмили. Люди говорят, что у вас с Питом Харрисом роман, это правда?