Недобрые Самаритяне: Миф о свободе торговли и Тайная История капитализма - [58]

Технологическая «гонка вооружений» начала приобретать новое измерение в XVIII веке, когда появились новые промышленные технологии, которые открывали намного большие возможности для роста производительности труда, чем традиционные технологии. Лидером этой новой технологической гонки была Британия. Она быстро становилась главной промышленной державой Европы и всего мира, не в последнюю очередь благодаря тюдоровской и георгианской промышленной политике, которые мы обсуждали в Главе 2. Естественно, что она не хотела расставаться со своими передовыми технологиями. Она даже установила правовые барьеры против оттока технологий. Другим индустриализирующимся странам Европы и США приходилось нарушать эти законы, для того чтобы обрести передовые британские технологии.

Эта новая технологическая «гонка вооружений» начала выходить из берегов при участии Джона Лоу (John Law, 1671-1729 гг.), легендарного шотландского финансиста-экономиста, который около года даже занимал пост министра финансов Франции. Автор его популярной биографии Джанет Глисон (Janet Gleeson) назвала его «воротилой» (moneymaker).[217] И он, [действительно], был воротилой во многих смыслах. Он был исключительно удачливым финансистом, делая огромные барыши на валютных спекуляциях, учреждая и производя слияниях банков и торговых компаний, получая королевские монополии для них и продавая их акции с огромной прибылью. Его удачные финансовые схемы и подвели его. Они привели его к финансовому пузырю «Миссисипской компании» («Mississippi Company»), который в три раза превышал современный ему финансовый пузырь «Компании Южных морей», упомянутый в Главе 2, и который подорвал финансовую систему Франции.[218] Также Лоу был известным азартным игроком, обладая невероятной способностью просчитывать шансы. Как экономист он пропагандировал применение бумажных денег, подкреплённых [обязательствами] центрального банка.[219] Сама мысль, что можно превратить бесполезную бумагу в деньги, при помощи правительственного указа в то время была [очень] радикальной концепцией. Тогда все люди считали, что только вещи, обладающие своею собственной ценностью, такие как золото и серебро, могут выступать в роли денег.

Сегодня Джона Лоу помнят в основном как финансового махинатора, который создал пузырь «Миссисипской компании», но его понимание экономики простиралось далеко за пределы финансовых комбинаций. Он понимал всё значение технологий для построения сильной экономики. И в то время, когда он расширял свои банковские операции и создавал Миссисипскую компанию, он также нанимал в Британии сотни опытных рабочих, в попытке модернизировать технологии Франции.[220]

В те времена, заполучить опытных рабочих означало получить доступ к передовым технологиям. Даже сегодня, никто не может сказать, что рабочие – это бездушные автоматы, одинаково повторяющие одну и ту же операцию, которых так весело, но метко изобразил Чарли Чаплин в классической картине «Новые времена». То, что рабочие знают и умеют имеет огромное значение и определяет производительность фирмы. В прежние времена важность их роли была ещё более ярко выражена, поскольку они сами воплощали в себе многие технологии. Машины были всё ещё довольно примитивны, так что производительность очень сильно зависела от того, насколько опытные и умелые рабочие работали на них. Научные принципы, на которых основаны промышленные операции, тогда ещё плохо понимали, поэтому технические инструкции нельзя было написать просто, в общепонятных универсальных терминах. Повторюсь, чтобы [технологический] процесс шёл гладко, должны были быть опытные и умелые рабочие,.

Встревоженная попытками Лоу переманивать опытных и умелых работников, а также аналогичными действиями России, Британия решила ввести запрет на миграцию квалифицированных рабочих. Закон, введённый в действие в 1719 году, ставил набор рабочих для работы за рубежом (так называемое «подстрекательство») вне закона. Рабочие-эмигранты, которые не вернулись на Родину в течение шести месяцев с момента получения предписания, теряли право собственности на землю и движимое имущество в Британии, и лишались гражданства. В законе прямо назывались отрасли по производству сукна, стали, чугуна, бронзы и прочих металлов, часов, но на практике он применялся ко всем отраслям.[221]

С течением времени машины становились всё сложнее, и [постепенно] стали воплощать в себе большую [долю] технологий. Это привело к тому, что получение важнейшего оборудования начало становиться таким же важным, а затем и более важным, чем вербовка квалифицированных рабочих. В 1750 году Британия приняла новый закон, запрещающий экспорт «инструментов и принадлежностей» в шерстоткацкой и шелкопрядильной отраслях. В дальнейшем сфера действия этого закона расширилась, и стала охватывать льнопрядильную и хлопчатобумажную промышленность. В 1785 году был принят «Закон об инструментах» («Tools Act»), который запрещал экспорт многих других видов оборудования.[222]

Другие страны, намеренные нагнать Британию, понимали, что им необходимо заполучить эти передовые технологии, неважно законными или незаконными будут их методы с британской точки зрения. Законные методы включали в себя ученичество [