Недетские сказки Японии - [6]

Подошёл к концу солнечный, тёплый осенний день, выпала роса, звёзды вышли на небосклон, и всё тот же журавль молча кружил над тремя хризантемами.

— Журавль, а журавль, как я тебе сегодня? — спросила его, как всегда, красная хризантема.

— По-моему, даже очень ничего. Хотя темно уже, плохо видно.

Журавль, пролетая к себе на дальнее болото, бросил, как всегда, вниз белой хризантеме:

— Здравствуйте. Сегодня славный вечер, не так ли?

Начало рассветать, и в этом колокольчиковом мареве жёлтые хризантемы заметили что-то в силуэте красной подруги, что заставило их в испуге, встретившись глазами, вдруг замолчать. Закричала красная хризантема:

— Меня всю колотит от злости. Сегодня как я выгляжу, как? — И тогда одна жёлтая хризантема, осторожно выбирая слова, ответила:

— Наверняка ты красная, как огонь. Однако, как нам кажется, ты выглядишь не краснее, чем раньше.

— Ах, как, как я выгляжу? Скажите, не томите меня.

Тогда другая хризантема, несколько стесняясь, добавила:

— Это только так нам кажется. Не принимай близко к сердцу. Нам кажется, что у тебя по телу пошли какие-то тёмные пятнышки.

— Ах, перестаньте же. Это плохой разговор, я не хочу его продолжать.

Опять солнце светило весь день, и половина яблок на яблоне с фруктового холма налилась алым цветом. Тогда вновь опустилась молочная завеса, пожелтел небосклон и пришёл вечер.

— Пи-то-ри-ри. Пи-то-ри-ри, — прокричал, пролетая, журавль.

— Господин журавль, добрый вечер. Меня хорошо видно? — окликнула его, как всегда, красная хризантема.

— Сложно что-либо сказать. Плохо видно, — поспешно выпалил журавль, направляясь к болоту.

Журавль, как обычно, поприветствовал белую хризантему:

— Сегодня выдался тёплый вечер, не так ли?

Наступило утро. В бледно-голубом, пахнущем яблоками мареве был слышен голос красной хризантемы:

— Скажите, скажите скорее, как я сегодня выгляжу?

Но жёлтые хризантемы, как ни вглядывались в красную подругу, не видели ничего, кроме чернеющей жалкой тряпочки.

— Ещё не рассвело. Ничего нельзя толком разглядеть, — отвечали они.

Красная хризантема уже готова была расплакаться.

— Скажите правду, прошу вас, скажите, — умоляла она, — я вижу, вы от меня что-то скрываете.

— Я почернела? Почернела, да?

— Да, похоже, несколько потемнела. Однако ещё темно и плохо видно.

— Однако как мне это всё неприятно. Только представить такое: на красном — и вдруг чёрные пятна.

Вдруг, откуда ни возьмись, появился человек маленького роста с жёлтым заострившимся лицом и в странной треугольной шляпе. Он остановился, взглянул на красную хризантему и воскликнул:

— Так это же фамильный герб[8] моего хозяина, один в один.

И он с хрустом переломил стебель. Красная хризантема бессильно повисла у него в руке.

— Куда ты идёшь? Куда ты идёшь? Держись за нас! Не уходи! — кричали, не переставая, вслед своей подруге жёлтые хризантемы.

Какое-то время можно было ещё расслышать затихающий голос красной хризантемы. Но этот голос всё удалялся и удалялся и теперь уже был еле слышен у подножия горы, где он, наконец, смешался с голосом тополя Сиболди.

И тогда взошло солнце, отражаясь в слезинках жёлтых хризантем.

ПЛОДЫ ДЕРЕВА ГИНКГО

Верхушка неба была холодная-холодная, как только что выкованная сталь. Там, наверху, ещё было много звёзд, но самый низ восточного небосвода уже начал окрашиваться в нежно-фиолетовый колокольчиковый[9] цвет. Под этим холодным небом, внизу, но так высоко, что даже дневная птица не долетает, болтался острый обломок облака. Его принёс сюда ветер, который, мягко раскачивая, тащил его в южном направлении. Рассвет был так прозрачен, что даже это тихое задувание ветра было слышно дереву гинкго,[10] одиноко стоящему на вершине горы. Потревоженные этим звуком, проснулись враз все дети — плоды дерева гинкго, все до единого. Проснулись, и сердца их сжались от страха. Они поняли, что пришло время отправляться в путь. Все давно ждали этот день. Ещё вчера вечером об этом дне напоминали две прилетевшие сюда вороны.

— У меня, наверное, всё будет кружиться в голове, когда я буду падать, — сказал один мальчишка другому.

— Закрой глаза и падай себе спокойно, — ответил ему другой.

— Ой, я совсем забыл. В термос же надо было набрать воды про запас.

— А я кроме воды в термосе ещё запасся и ментоловой водичкой на всякий случай. Хочешь, поделюсь с тобой? Мама говорила, что, когда в пути станет особенно тяжело, надо отпить чуть-чуть и тогда сразу станет легче.

— Интересно, а почему мама мне не дала этой водички?

— Ну, так я тебе дам, говорю же. Нельзя думать плохо о маме.

Да, как вы, наверное, уже догадались, это самое дерево гинкго и было для них всех мамой. В этом году мама родила тысячу златоглавых детишек, тысячу плодов дерева гинкго. Но вот настал тот день, когда все дети должны были покинуть мать, чтобы отправиться в дорогу. И настолько горевала она при мысли о расставании с детьми, что растеряла до сегодняшнего дня все свои золотые волосы формы веера.[11]

— Не знаю, куда я попаду, — тихонько промолвила одна девчушка, задумчиво подняв лицо к небу.

— И я не знаю, — ответила ей другая, — что касается меня, мне вообще никуда идти не хочется.