Недели по Троице 1-17 - [226]

В то время, как первые два раба с полным усердием трудились над умножением вверенных им талантов, последний, зарыв свой талант, все время занят был тем, как ему ответить своему господину, и в своей злобе он перебрал все, что только могло служить к оправданию его поступка. Он поступил совершенно правильно, размышлял он. В самом деле, что ему за охота стараться о приумножении капитала своего господина, когда последний жестоко и незаслуженно оскорбил его. Разве он хуже других, а между тем, ему вверен был всего один жалкий талант. Пусть же господин поймет, какую обиду он нанес своему верному рабу, и за это пусть поплатится хотя тем, что его талант не принес ему никакой прибыли. Эти злые мысли вполне овладели сердцем ленивого раба и он, пребывая в своей ленивой апатии, составил на досуге даже целую оправдательную для себя и обвинительную для господина речь, которую и не приминул с полной наглостью произнести, когда господин потребовал у него отчета во вверенном серебре. Подойдя к господину, он дерзко сказал ему: "господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; и, убоявшись, пошел, скрыл талант твой в землю; вот тебе твое." Вся эта речь проникнута злобой и лукавством, и ложна в своей основе.

Что господин не был таким жестоким и хищным скопидомом, который требовал прибытка во что бы то ни стало, не соображаясь ни с какой справедливостью, показало его отношение к первым двум рабам, которых он похвалил и наградил одинаково, хотя каждый из них приобрел для него далеко не одинаковую сумму. Значит, он вполне удовлетворился бы и тем малым приобретением, которое мог бы сделать и этот раб сообразно с вверенным ему небольшим капиталом. Но он не хочет этого признавать, и, оправдывая свою неизвинительную ленность, клевещет на господина и оскорбляет его, тем самым обнаруживая свою злую, негодную душу. За то и последовал ему вполне заслуженный приговор: "лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим,[1248]и я пришед получил бы мое с прибылью. И так возьмите у него талант, и дайте имеющему десять талантов. Ибо всякому имеющему дастся и приумножится; а y неимеющего (по своей ленности и злобному недовольству) отнимется и то, что имеет, (потому что он недостоин иметь, так как то, что требует развития и приумножения, он по своей ленности зарывает в землю, где оно и лежит без всякой пользы и употребления). A негодного раба выбросьте во тьму внешнюю; там будет плачь и скрежет зубов." И, заканчивая эту притчу, Божественный Проповедник, чтобы сильнее обратить на нее внимание слушателей, воскликнул: "кто имеет уши слышать, да слышит!" Этим же возгласом и теперь заканчивает свое евангельское чтение Святая Церковь, приглашая нас хорошенько вникнуть в содержание и смысл притчи.

В настоящей земной жизни мы все рабы своего небесного Господина, который, отправившись в далекую заоблачную страну, где Он сидит в неизреченной славе одесную Отца, вверил каждому из нас известную долю Своего духовного богатства, чтобы мы приумножали его, пока Он не приидет опять, чтобы потребовать от нас отчета в успехе наших дел. Без этого духовного богатства мы были бы жалки и бедны, были бы подобны рабам, которых господин оставил в пустом доме, не дав им не только серебра для торговых оборотов, но и средств для пропитания. Нам оставалось бы идти по распутьям и искать себе пропитания или испрашиванием подачки, или даже дерзким посягательством на чужое достояние. Таково именно в известном смысле было состояние человечества в древнем мире, когда человечество, будучи за свое преступление, так сказать, связано и выброшено во тьму кромешную, разбрелось по распутиям, предавалось всевозможным страстям и преступлениям, пока не пришло наконец к ужасной бедственности, избавить от которой и явился Спаситель. Собрав заблудших и погибавших рабов в одно домохозяйство — царство Божье, основанное на земле в виде Святой Церкви, — небесный Господин, заплатив Своей кровью за все преступления этих жалких рабов, благоустроил их, каждому дал свое назначение, одних поставил учителями и пастырями, других пасомыми, и, удаляясь опять в далекую заоблачную страну, наделил еще каждого известным количеством талантов — с возложением на каждого обязанности приумножать эти таланты, так как от приумножения их зависит это самое благоустройство и процветание домохозяйства, как и благосостояние каждого из них самих. Эти духовные таланты чрезвычайно разнообразны и распределены в неодинаковой степени, а сообразно с силами и правоспособностью каждого. Но все разнообразие талантов может быть подведено под три разряда.

Во-первых, это, прежде всего, дары благодати, такие как вера, надежда, любовь, целомудрие и всякая другая добродетель, дар творить чудеса, с особенным успехом руководить и пасти души человеческие, способность с преимущественным благословением отправлять духовную или ответственную в религиозно-нравственном отношении должность, одним словом, всякий дар, имеющий отношение к религии и нравственности.