Нечаянные грезы - [79]

— Думаю, что да. Но он без сознания. Это еще счастье, что возле вашего дома оказалась «скорая» — в таком случае дорога, что называется, каждая секунда.

— Это я, — сказала Муся, присаживаясь на табурет возле высокой койки, на которой лежал совсем незнакомый ей человек, весь в сложной паутине шлангов и проводков. Она знала, что это Вадим, ее Вадим — она сама узнала его там, в снегу возле калитки, когда вышла вслед за санитарами, уносящими носилки с Алешей. Теперь она не могла в это поверить. — С тобой все будет в порядке. Но почему ты не приехал раньше? Я ждала тебя чуть ли не до самой последней минуты, а потом появился Алеша… И я перестала тебя ждать. Я не могу любить вас обоих сразу. Ты меня слышишь?

Ей показалось, будто ресницы Вадима шевельнулись. Она погладила его безжизненную тонкую руку, подавила горестный вздох.

— Ты слышишь меня. Да, ты все-таки ко мне пришел. Через двенадцать с половиной лет. Зачем? Я бы очень хотела это знать. Решил наконец забрать меня с собой? Но почему через двенадцать с половиной лет, а не через неделю, месяц, пять лет после того, как мы расстались? Где и с кем ты был все эти годы? Неужели не чувствовал, как мне плохо, тяжело, невыносимо? Ты не дошел до меня всего несколько шагов… Наверное, ты испытывал страшное напряжение, да? Ты думал: а вдруг ее здесь больше нет? Вдруг ее вообще уже нет на этом свете? Могло и так случиться, если бы не Павел Угольцев. Наверное, ты не помнишь его. Ты сказал, когда мы возвращались с моря и Павел преследовал меня: «Этот человек действует мне на нервы». Помнишь? Но если бы не этот человек, твоя Мария-Елена наверняка бы что-то с собой сделала. Я очень благодарна этому человеку, хоть сегодня он и обозвал меня шлюхой. Он сделал это впервые в жизни. И я его простила. Я на самом деле шлюха. Только Алеша об этом не догадывается. Но я ему скажу — вот увидишь. — Она встала. — Мне пора. Он меня ждет. Прости нас обоих.

Ирине Николаевне сказали номер машины, в которую сел ее муж. Это было лишнее. Она знала, куда поехал Вадим.

Она недоумевала по поводу случившегося — ей и в голову не могло прийти, что на мужа так подействует это так называемое любовное приключение их сына, что он встанет с постели и поедет в N.

Нет, это было просто невероятно. Во всем этом была какая-то тайна, и помимо беспокойства за мужа и за сына Ириной Николаевной овладело любопытство. К счастью, машину к тому времени починили.

— Скользко, — предупредил ее шофер замначальника областной милиции. — И обещают туман. Утром в N поедет Кагальцев — там у них совещание. Он с удовольствием возьмет вас с собой.

— Мне нужно сейчас, — возразила Ирина Николаевна, прогревая на высоких оборотах двигатель. — Вы проверили масло?

— Да. И залил полный бак бензина.

— Отдам деньги, когда вернусь.

— Не надо. Шеф велел заправлять вас бесплатно.

Ирина Николаевна выехала на трассу, соединяющую Краснодар с N, и лишь тогда вспомнила, что оставила включенным газ — дома было ужасно холодно, потому что случилась авария на теплотрассе. «Надо бы вернуться. Рядом с плитой нейлоновые шторы…» — подумала она и включила сигнал левого поворота.

Она вставила ключ в замочную скважину, толкнула дверь ногой.

«Почему здесь так холодно? — удивилась она. — Ведь я, помнится, зажгла духовку и все четыре конфорки. Наверное, открылась балконная дверь…»

Она нащупала выключатель и прежде, чем щелкнуть им, подумала: «Теперь я осталась совсем одна. Зачем мне жить?..»

Она не видела вспышки и не слышала грохота. Ощущение было такое, словно ее оторвал от земли вихрь и унес в черный мрак космоса.

— Что случилось? — Алеша протягивал к Мусе обе руки. — Марыняша, ты обязательно должна сказать мне, что произошло за то время, что я пролежал в отключке.

— Потом скажу. Сейчас мне трудно говорить.

Она достала из сумки маленькую бутылочку коньяка, распечатала ее очень профессионально и ловко и с жадностью припала к горлышку.

— Оставь мне капельку. — Он улыбнулся ей просительно. — Еще ни разу в жизни не пил с тобой из одной бутылки.

Она молча протянула ему коньяк.

— Вот теперь я все знаю. — Он закашлялся, но все равно допил до дна. — Паша настаивает, чтоб ты снова вышла за него замуж, а ты сказала решительное «нет» и теперь очень этим гордишься. Ты сделала свой выбор, Марыняша, правда?

— Откуда ты знаешь про Угольцева?

— Мне рассказал Иван.

— Черт, здесь наверняка нельзя курить. — Она достала из сумки еще одну такую же бутылочку. — Неужели ты на самом деле хочешь жениться на женщине, которая курит, пьет и имеет довольно темное прошлое?

— Я хочу жениться не на ней, а на тебе. Но прежде я должен знать, что произошло за последние три с половиной часа? — Алеша смотрел на нее серьезно, даже сердито. — Уверен, Паша тут ни при чем. Ведь он для тебя что-то вроде старой мебели, верно?

— Поправишься и все узнаешь. Врачи запретили тебя тревожить.

— Хорошо, Марыняша, в таком случае я уже поправился, потому что мне вдруг захотелось потревожиться. Сейчас я надену штаны и сделаю ручкой этим эскулапам, которые испортили мою роскошную прическу. Думаешь, я не видел, как санитарка вымела целый совок моих роскошных, промытых «Видаль Сассуном уош энд гоу» волос?