Нечаянная страсть - [25]

У Морайи подкосились колени, едва она поняла, что этой ночью виконту откроется гораздо больше, чем позволяет увидеть декольтированное платье. Она покраснела и тут же вспомнила свои ощущения от его прикосновений и поцелуев. Девушка вдруг ослабела, ноги ее словно налились свинцом, но вместе с тем она испытала какой-то необычный прилив энергии и бодрости. Такого прежде с ней не бывало. Не понимая значения всего этого, она лишь смутно сознавала, что не страшится ночной встречи. Впрочем, Морайя не замечала в себе и нетерпения, поэтому спокойно занялась туалетами.

Она решила, что ночному времени, соответствует вечернее платье. Но ей предстояло ехать верхом, и даже, накинутый сверху, плащ не защитит от ночной прохлады. А как объяснить Лиззи, почему платье измято и пахнет лошадью?

Нет, лучше проявить, благоразумие и надеть голубую амазонку. Никому, не придет в голову спрашивать, почему она так пахнет, да и ехать в ней верхом гораздо удобнее. Если виконту это не понравится, Морайя напомнит ему, что она не красавица. Зачем стремиться, показать, то, чего нет.

Приняв это разумное решение, Морайя сняла с вешалки лиловый муслиновый халат и стала размышлять о том, чем ей заняться, пока не кончится этот бесконечный день. Девушка по-прежнему очень тревожилась об отце, но, поскольку Финч, еще вчера вручил, ей ключ от шкафчика с револьверами, она несколько успокоилась. Тэсс на этой неделе уговаривала Морайю попросить у отца денег на покупку нескольких новых, платьев. Просьба сестры имела основания: она очень выросла, за последние месяцы и, казалось, расцветала с каждым днем все больше. Но сейчас было не до покупок.

Внезапно ей пришло в голову, что неплохо было бы нанести визит миссис Гримс. Они с Тэсс отнесут, ей белье для починки, а, посещение домика миссис Гримс хоть на время отвлечет ее от собственных проблем. Что бы ни случилось, бедной женщине не придется умирать с голоду, а ее несчастным детям носить зимой по очереди единственную пару башмаков.

Морайя повесила халат, на спинку обитого бледно-желтым бархатом стула. Ее удивляло отсутствие Лиззи. Миссис Троттер наверняка уже сказала горничной, что она нужна Морайе. Вздохнув, девушка принялась расстегивать пуговицы амазонки, стянула ее с себя и, оставшись в нижних юбках, растерянно поглядывала на муслиновый халат. Как глупо, что она не умеет одеваться сама! У нее же есть руки, и, в конце концов, она уже далеко не ребенок. Но, увы, современная мода не позволяет леди обходиться без горничной. Кто может справиться со столькими пуговицами, да еще расположенными сзади? Хорошо, что она решила вечером надеть костюм для верховых прогулок. Лиззи обязательно предложила бы помочь ей приготовиться ко сну, а ведь Морайе придется одеваться, когда все в доме уснут. Только амазонка застегивается спереди. Было бы совершенно недопустимо приехать к лорду Роану в вечернем платье с не застегнутыми пуговицами.

Морайя снова покраснела, сама не зная почему, и подумала, как некстати, что Лиззи задерживается.

Роан вернулся в Роанбрук-корт далеко не в лучшем настроении и заперся в кабинете, строго сказав дворецкому, что никого не желает видеть. Он хотел спокойно посидеть, не спеша потягивая, бренди. Однако, охваченный смятением, виконт мгновенно опустошил бокал и тут же наполнил его снова. Подойдя к окну, он вперил взор в расстилавшийся внизу великолепный парк.

Она не придет. Конечно же, не придет. Это было бы неслыханно. А что, если придет? Он, разумеется, тут же ее выпроводит… Выпроводит ли? Удастся ли ему это сделать, если она явится в полночь, задыхаясь от быстрой езды, вполне готовая к… к…

Роан вздрогнул от стука в дверь и услышал тихое «милорд?»

– Черт побери, Финли, что там еще? – рявкнул он обернувшись. – По-моему, я ясно сказал…

– Джастин, старина! Никогда бы не подумал, что тебя манит деревенская жизнь. О, ты на редкость элегантен! Когда же ты успел пополнить свой гардероб? – весело и бодро спрашивал Роана его юный кузен, стоявший на пороге кабинета.

– А, дорогой, добро пожаловать! – Роан почувствовал, что раздражение исчезло при появлении легкомысленного и беззаботного Эндрю Уэйнсфилда, сына и наследника графа Уэстмейкотта. Короткие рыжие волосы Эндрю торчали вперед, его смуглая кожа покраснела от солнца, а одежда выглядела так, будто впитала всю грязь дороги от Лондона до Хартфордшира. – Чему обязан… э-э… столь неожиданным удовольствием видеть тебя? – спросил Роан.

– О, я страстно хотел снова побывать в Роанбруке! Ведь прошло столько времени… Кроме того, я подумал, что, может, тебе не хватает общества, поскольку деревенская диета не совсем то, к чему ты привык, – отвечал словоохотливый Эндрю. Потом нерешительно добавил: – Кстати… э-э… у меня к тебе письмо от отца.

– Неужели? – Роан сдержал улыбку, по достоинству оценив неуклюжую попытку Эндрю закамуфлировать истинную причину своего визита. Отставив бокал с бренди, он предложил кузену расположиться на потертом кожаном диване, а сам уселся в стоявшее рядом кресло. – Не скажешь ли, что хочет сообщить мне высокочтимый дядя? – спросил Роан, когда Эндрю непринужденно развалился на диване.