Небываемое бывает - [53]

Против «топорного теса» издавались непрерывно указы, накладывались большие штрафы, пошлины. Главным районом речного судостроения была Верхняя Волга. Судостроение являлось основным делом всей Тверской губернии с центром в Осташкове. На разных участках одной реки можно было увидеть несколько типов судов. И все это — со смыслом, выгодой, разумением.

В верховьях Днепра, от Дорогобужа до Орши, ходили небольшие лайбы. Между Оршей и Смоленском — берлины. В нижнем течении — байдаки, родственные северным баркам. Ближе к морю — бриги и шхуны.

На Днепре самые крупные гончаки брали на борт до пятидесяти пудов груза. Они были прочной постройки, служили до двадцати лет. Разве что паруса да канаты меняли через пять лет. В одном Нижнем Новгороде — «внутреннем Российского государства порту» — работали четыре канатные фабрики. Они снабжали Петербургское и Казанское адмиралтейства.

В Рыбинске в начале XIX века в первые месяцы навигации скапливалось до пяти тысяч судов! Одних бурлаков останавливалось до ста шестидесяти тысяч! Прибавьте к этому водоливов, кормщиков, гребцов да на каждое судно по два лоцмана. Море людей, грузов, судов... Крики, песни, говор у причалов соединялись в многоцветную и полную энергии жизнь. Только в Москву в 1813 году после пожара и наполеоновского разорения поступило двадцать пять тысяч пудов соленой рыбы, девять тысяч пудов свежей и три тысячи пудов паюсной икры с Нижней Волги.

Когда Радищев проезжал из Петербурга в Москву, Вышний Волочек был одним из самых замечательных мест во всей Европе. Каждую навигацию тогда через город проходило пять тысяч судов. Здесь жило постоянно около полтысячи лоцманов, по-старому — вожей. Народ грамотный, с норовом. Вышневолоцкие лоцманы славились независимостью и даже, как тогда говорили, «непорядочным бесстрашием», то есть ухарством, чего никогда не приписывали лоцманам Сухоны.

Присяжные лоцманы освобождались от рекрутской повинности. Денег они получали в три раза больше бурлаков и водоливов. Вожи знали каждую струйку реки, все камни, мели, весенний и осенний ход воды. Попробуй проведи через пороги тридцатисаженную белену да не посади на мель вместе с семьюдесятью тысячами досок. Еще Петр передал вышневолоцкие шлюзы во владение и содержание новгородскому купцу и выдающемуся гидротехнику-самоучке М. И. Сердюкову.

Реки вообще дали много талантов. Особенно отличались военные инженеры. Екатерина велела создать к существующим инженерным, кадетским и артиллерийским корпусам еще один корпус — гидравлический. Самым прославленным «директором водных коммуникаций» был генерал Я. Е. Сиверс. Он набрал дельных офицеров и поставил их «командирами порогов». Петр заложил основание правильной эксплуатации водных путей. Он сам сделал съемку берегов Дона от верховьев до Азова, знал реки как никто в стране. Иван Кириллов, выходец из народа, станет при Петре обер-секретарем сената, а после его смерти главным двигателем Великой северной экспедиции, которая будет работать па всех побережьях и реках Сибири, где военные моряки сделают, быть может, самый свой великий вклад в создание державы. Иван Кириллов основал на реке Урал город Оренбург. Он же «своим коштом» издал первый том «Атласа Всероссийской империи» и написал в 1727 году книгу «Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, отец отечества». Заслуги Кириллова еще не оценены по достоинству. И таким несть числа.

Когда моряк Федор Соймонов в 1759 году управлял Сибирью, Ломоносов уже вынашивал главную идею жизни: о проходе «Сибирским океаном» из Белого моря в Тихий океан, он же составил программу экономико-географического обследования России. В этой программе было тридцать вопросов, и треть из них посвящена изучению рек.

Только окинув взором реки и озера России, храмы на их излучинах и берегах, начинаешь догадываться, почему народ после Христа и Богоматери самым чтимым героем своим сделал святителя Николая. И доселе над этой загадкой бьется немало ученых. А разгадка — в укладе русской жизни и в русской душе, в чаяниях народа-моряка.

Летом 1789 года Потемкин велел «именовать нововозводимую верфь в Ингуле — город Николаев» в честь святого Николая, в день которого пал Очаков. Памятью Очакова Потемкин дорожил, ибо за него он получил долгожданного Георгия I степени. За все предшествующие войны только двадцать пять человек удостоились этой

степени, в числе коих: Румянцев, Суворов, Ушаков, Кутузов... И все-таки это не вся правда. Потемкин, вспомнив Николая угодника, обращался прежде всего к народу. Николай угодник был в числе народных любимцев. Тайну его популярности не могли объяснить ни церковники, ни государственные историки, ибо летописи о нем молчали, а государственных декретов на сей счет не было. И в самом деле, один из главнейших святых па Руси, а жил где-то за морем. Похоронен не то в Италии, не то в Испании... На Руси и вовсе не бывал. Происхождения неизвестного. А народ чтит. В чем же тут дело?

Святой Николай — покровитель путешествующих и плавающих. Вот где тайна всенародной привязанности к нему. Он же и покровитель плотников, тех, кто строил избы, храмы, корабли. Народ, освоивший, заселивший и поднявший одну шестую часть суши, всегда находился в пути. Просторы были таковыми, что, выйдя за околицу своего села и направляясь к ближайшему городу, человек уже становится «плавающим» или «путешествующим» — так обширна была искони родная земля.