Небожители Севера - [119]

— Разве никто бы не заподозрил странное, если бы такое произошло? — удивился Уильям.

— Скорее нет, чем да. — Горрон очень внимательно посмотрел на молодого Старейшину и уже обратился непосредственно к нему: — После обряда памяти, когда Филипп стал умолять совет оставить вам жизнь и позволить усыновить, но вмешалась Сир’Ес Мариэльд и забрала вас, у него было очень подавленное состояние. Некоторые из нас были уверены, что Филипп еще в Йефасе напишет завещание на кого-нибудь из детей.

— Горрон, ты только из-за того, чтобы сказать это Юлиану, покинул Молчаливый замок? — с раздражением произнесла Мариэльд и подперла голову ладонью.

— Да! — расплылся в довольной улыбке герцог. — Я оформил бумагу, которая позволяет учесть мой голос на суде, и поспешил вслед за вами.

— Но зачем? — смутился Уильям, который уже не знал, куда деться от испытывающего взгляда голубых глаз Горрона.

— Чтобы вы, пока не закостенели в своей сущности и воспоминаниях, могли простить Филиппа или хотя бы встать на путь прощения. Он упертый баран, будем честны, но он тоже привязался к вам и полюбил, полюбил, как сына. Но пусть вы не станете уже ему сыном, Юлиан, но, быть может, станете товарищем хотя бы спустя столетия! — порывисто и с чувством произнес Горрон.

— Извините, господин Донталь, но я не хочу более говорить об этом, — покачал головой Уильям, сжав челюсти.

Горрон де Донталь, бывший король, герцог и советник Крелиоса, посмотрел на ожесточенный взгляд Уильяма, который напоминал скорее взгляд раненого зверя, на вздувшиеся желваки на красивом, но холодном лице, и отметил про себя с грустью, что юноше еще не хватает мудрости. Он страдает, это видно, но до прощения еще далеко… Хотя… все-таки в глазах была и тень сомнения, а может Горрон просто хотел её увидеть.

— Юлиан, быть может, вы взглянете на суд моими глазами и узнаете для себя что-нибудь новое? — опасливо поглядывая на Мариэльд, предложил Горрон. Он понимал, что если Уильям согласится, то у хозяйки Ноэля не будет возможности запретить это делать.

Решив рискнуть, он закатал рукав шерстяного черного кафтана и протянул руку Уильяму. В глазах того мелькнуло сомнение, то самое, которое так вожделенно ждал Горрон. Но, потухнув, сомнение уступило место неприязни, и Уилл лишь покачал головой.

— Горрон… — произнесла Мариэльд ровным, но очень опасным тоном.

Герцог де Донталь все понял и в смятении поправил рукав. Он увидел жесткий и холодный взгляд графини, обещающий крупные проблемы. Ее лицо ничего не выражало для Уильяма, но знавший эту женщину уже полторы тысячи лет Горрон понял, что едва не пересек черту.

— В общем, я все сказал, что хотел, — поднял он брови и тяжело выдохнул, поднимаясь с кресла. — Доброй ночи всем!

С этими словами герцог вышел из комнаты в коридор, где его караулил Роллан, уже подготовивший комнату для хозяина.

— Сир’Ес Мариэльд, я тоже, пожалуй, пойду, — произнес Уильям и встал с кресла. — Спасибо вам.

— Подожди! — сказала достаточно властно, но негромко хозяйка Ноэля и подошла к сыну.

Тот остановился, не понимая, чего от него хотят. Графиня жестом заставила Юлиана нагнуть голову, и он уж было решил, что женщина хочет ему что-нибудь сказать, и наклонился. Но вместо этого довольная Мариэльд обняла сына за шею и погладила по волосам рукой с перстнем. Так продолжалось несколько мгновений, пока женщина не отошла назад. Смущенный Уильям распрямился.

— Доброй ночи, сын, — ласково улыбнулась Мариэльд.

— И вам, Сир’Ес Мариэльд, — пробормотал он в ответ и покинул комнату.

На дворе стояла ночь, вьюга еще бушевала, но уже не так свирепо. Уильям зашел в темную комнату с ледяным полом, разулся, снял с себя вещи и быстро залез под одеяло. Там, посередине кровати свернувшись клубочком, спала обнаженная Фийя. Чуть подвинув девушку, Уильям обнял ее и провалился в дремоту.

Глава 22. Второй суд

Йефаса, эта же ночь

Они стояли вдвоем, рядом друг с другом, поддерживаемые слугами по бокам. На обоих были черные одежды, такие же, какие были на Уильяме во время суда. Леонардо трясся, словно осенний лист на ветру, и похныкивал, переводил взгляд то отца, то на Летэ. В отличие от сына графа, Райгар Хейм Вайр стоял спокойно и с насмешливым взглядом смотрел на совет, пожевывая полную губу.

Глотка Райгара была разорвана, но не так сильно, как ранее у Уильяма, — ибо Старейшины еще не знали, какое решение будет принято по хозяину Офурта, поэтому кусали осторожно и пили мало крови. Леонардо тоже истекал кровью, но чтобы раньше времени не убить вампира, к нему приложились лишь Летэ, Теорат Черный, Шауни де Бекк, Амелотта и Марко Горней — самые старые и доверенные лица совета. Также выпил крови Леонардо, чтобы увидеть воспоминания сына, и Филипп фон де Тастемара.

И сейчас, сидя с бледным лицом в окружении других Старейшин, лорд Вороньих Земель с отвращением прокручивал в голове память Леонардо и видел, насколько неблагодарным он вырастил сына. А ведь сколько было вложено в него, сколько любви, терпения! Мальчишка-рыбак за полгода проникся большей любовью к Филиппу, чем его сын, пусть и приемный, за всю жизнь.

Горько усмехнувшись, граф Тастемара взирал на своего насмерть перепуганного сына, который не сводил с него глаз.