Небом крещенные - [98]
Совсем немного времени прошло с момента объявления тревоги, а истребители уже взлетают.
А гарнизон, маленький городок в степи, прирос к месту и никуда уйти не может. Если по аэродрому будет нанесен ядерный удар, кучку домиков сметет с лица земли, как сметает порывом ветра ореховую скорлупу. Летчикам это известно. Для их жен — тоже не секрет. Первейший долг рыцарей неба не в том, чтобы защищать свои хаты, а в том, чтобы прикрыть от ударов крупные промышленные центры и жизненно важные объекты страны.
Перед вылетом по тревоге Булгакову очень хотелось позвонить домой. Рука сама тянулась к телефонной трубке. Но он сдержался. Что сказать жене, когда в трубке прозвучит ее голос? Береги сына, береги себя? Это были бы пустые слова, а Булгаков распространяться попусту не любил. Так же, как другие летчики полка, он поднял в воздух свой истребитель.
В памяти людских поколений — много, много войн. И всегда было так, что солдаты уходили на фронт, а мирные жители оставались в тылу. На фронте побеждали в боях и погибали при поражениях; в тылу худо-бедно, но жили. Война, которая может охватить землю теперь, обещает быть не такой, как прежде. Люди знают о ней пока что лишь по предположениям военных специалистов. Норов и лик ракетно-ядерной войны чудовищный.
На рабочей карте командира авиачасти, охватывающей сравнительно небольшой район боевых действий, вылупились в разных местах оранжево-зеленые круги атомных взрывов, поплыли ядовито-желтыми языками радиоактивные облака. В несколько мгновений цветущие земли превращены в пустыню.
На командном пункте работают офицеры штаба и солдаты-планшетисты. Обстановка уже прояснилась, уже известно, что начались тактические учения, а не война. Булгаков склонился над своей рабочей картой. Все, что нанесено на ней цветными карандашами, вся эта устрашающая роспись — просто рисунок. К счастью, он ни одним своим штрихом не отражает сегодняшней мирной действительности.
А вокруг — рыжая, голая степь простиралась до горизонта. С юго-востока к ней подступали отроги невысоких гор, покрытых мелколесьем, — где-то там оборудованы самолетные стоянки, скрытые под маскировочными сетями.
— Перекурим, — говорит Булгаков замполиту.
Когда Булгаков и Косаренко вышли на воздух, как раз взлетел уходивший на задание истребитель.
Булгаков проводил самолет глазами. Лейтенант Щеглов ему нравился, из молодых летчиков это был самый сильный.
— Как ты считаешь, Иван Максимович, способен такой, как, скажем, Лешка Щеглов, сегодня воевать?
Косаренко подумал, прежде чем ответить на такой вопрос.
— Я имею в виду современную боевую обстановку, — уточнил Булгаков. — Когда будут ядерные удары, когда в первые же минуты войны на нашем аэродроме останется эскадрилья или, может быть, всего несколько экипажей и каждому летчику придется действовать самостоятельно…
— То есть речь идет о моральной готовности летчика?
— Вот именно.
— Лично я уверен, что каждый из наших к смертному бою готов, — веско сказал Косаренко. И продолжал задумчиво, но убежденно: — Вспомните войну, товарищ командир. Вы ведь фронтовик и лучше меня знаете, как воевали наши летчики, такие же молодые ребята. Самому-то вам сколько лет было?
— Ну, двадцать один…
— Комсомольский возраст! — воскликнул Косаренко. — А кучу "мессеров" насшибал. — Он уважительно посмотрел на орденские планки командира.
Булгаков сдвинул на лоб фуражку, стараясь этим жестом скрыть смущение.
— Не обо мне речь, Иван Максимович.
— Я к примеру, товарищ командир.
— Поищи другой пример.
Они вернулись на КП.
Ночь прошла в относительном затишье: изредка появлялись на дальних рубежах самолеты "противника", разведчики; массированных налетов не было.
Внезапно усложнилась воздушная обстановка с рассветом. На зеленоватом кругу экрана засветилось множество белых точек — цели полезли к объекту с разных сторон. Порой некоторые засветки исчезали. Это значило, что бомбардировщики "противника" переходили на малые высоты, где локаторы не могли их взять.
Тем не менее перехватчики выполнили свою задачу, как оценил Булгаков, неплохо — ни одному бомбардировщику не удалось прорваться к городу. А если бы какой прорвался, тогда всем стараниям перехватчиков цена бы нуль, потому что даже один бомбардировщик способен нанести большому городу смертельный ядерный удар.
А ночью вдруг опять боевая тревога. Несколько бомбардировщиков летели на этот раз на огромной высоте, в стратосфере.
Булгаков поднес микрофон к губам. И тут повис у него на руке командир эскадрильи:
— Молодых не выпускайте, товарищ подполковник. Не стоит рисковать, товарищ подполковник!
— Ты не уверен в подготовке своих летчиков? — спросил Булгаков. — Зачем тогда второй класс им присваивали?
Штурман наведения подсказал командиру, что если поднимать перехватчиков, то сейчас, через две-три минуты будет поздно.
— Каркаешь ты! — грубо прикрикнул на него комэск. — Наплевать на твои цели! Они учебные. Лучше пропустить учебную цель, лучше двойку за перехват, чем брать на себя такую ответственность.
— Я докладываю обстановку, товарищ майор, а ваше дело решать, — пробормотал штурман наведения в замешательстве. Бывший летчик, недавний подчиненный этого же самого майора, он явно стушевался, услышав начальственный окрик.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бьяртни Гистласон, смотритель общины и хозяин одной из лучших исландских ферм, долгое время хранил письмо от своей возлюбленной Хельги, с которой его связывала запретная и страстная любовь. Он не откликнулся на ее зов и не смог последовать за ней в город и новую жизнь, и годы спустя решается наконец объяснить, почему, и пишет ответ на письмо Хельги. Исповедь Бьяртни полна любви к родному краю, животным на ферме, полной жизни и цветения Хельге, а также тоски по ее физическому присутствию и той возможной жизни, от которой он был вынужден отказаться. Тесно связанный с историческими преданиями и героическими сказаниями Исландии, роман Бергсвейна Биргиссона воспевает традиции, любовь к земле, предкам и женщине.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.