Небом крещенные - [90]

— Захват.

Направляя самолет мелкими доворотами, летчик старался загнать засветку, плававшую по экрану, в угол координат, в лузу. Вскоре ему это удалось. И вспыхнула молния под крыльями: пошла ракета… Секунды величайшего напряжения переживал пилот в ожидании результата своей боевой работы. Мишень ему казалась противником. Мишенью на сей раз был старый, отслуживший свое самолет, управляемый по радио. Настигла его ракета. Яркая вспышка гигантской вольтовой дугой озарила небо. И посыпались в пустыню мелкие осколки — развеялся пепел страшного пожара, вспыхнувшего в небе лишь на мгновенье.

Совсем немного времени ушло на весь этот полет, в котором свершилось столько событий. На подходе к аэродрому надо было использовать разные средства, чтобы сдержать скоростной порыв своей машины, похожей больше на ракету, чем на самолет. Он сбавил обороты двигателя, выпустил шасси, выпустил закрылки. Но скорость все еще была большой. Когда машина коснулась бетонной полосы — по земным представлениям, на бешеной скорости — белым облачком вспыхнул за хвостом тормозной парашют.

Спустившийся по лесенке из кабины летчик был в доспехах современного рыцаря неба: прозрачное забрало гермошлема, туго зашнурованный высотный костюм. Когда этот марсианин снял гермошлем, техник самолета несмело подступил к нему:

— Товарищ подполковник, разрешите получить замечания по работе материальной части в воздухе.

— Нету никаких замечаний. Все нормально.

Летчик попросил поскорее сигаретку, — ведь его высотный костюм, надетый поверх белья, не имел карманов. А уж когда задымили на пару, отойдя в сторонку от самолета, технику захотелось поговорить.

— Как слетали, товарищ командир?

— Нормально.

— Стрельба как?

— Тоже нормально. Ударил ракетой — только искры полетели.

Слова летчика не были похвальбой. Они выражали его восторг полетом, чудо-техникой, которую он держал в своих руках и подчинял своей воле. Не так часто подвешивают ракету и поднимают в воздух настоящий самолет-мишень — только при зачетных упражнениях. Лишь время от времени дают летчику-перехватчику возможность испытать всю мощь его оружия по настоящей цели, и такой день — праздник даже для Булгакова.

Подкатил командирский "газик" и увез Булгакова. Машина затормозила около высокого сооружения КДП — командно-диспетчерского пункта. Булгаков взбежал по крутой железной лестнице на второй этаж. Сквозь стеклянные стены комнаты ломились отовсюду жаркие лучи южного солнца, глазам открывался весь аэродромный простор с шеренгой серебристых самолетов, с бетонкой, убегающей вдаль, с голубыми разливами знойного марева.

С утра уже пекло немилосердно.

Аэродром сверхзвуковых истребителей-перехватчиков лежал в пустынной степи. Далеко от него присел на корточки городок, стремясь укрыться в тени низкорослых, чахлых деревьев.

А вокруг, куда ни глянешь, — ничего. Плоская раскаленная, как плита, степь…

Руководил полетами заместитель командира полка: сидел за пультом в белой панаме и в темных очках, обливаясь потом. При появлении Булгакова руководитель полетов кивнул одному из сержантов-планшетистов. Тот сбегал вниз и принес бутылку минеральной воды.

— Попейте, товарищ командир. Из холодильника, — любезно предложил РП.

Булгаков налил себе неполный стакан, выпил с наслаждением. Передал бутылку планшетистам, и они разделили воду по глотку — такая острая, ледяная водичка редко попадает в рот.

Присев на табурет, Булгаков стал со стороны наблюдать за действиями руководителя полетов. Сам не вмешивался, если даже что-то ему не нравилось. Существенные ошибки РП он заметывал в памяти, чтобы сказать о них своему заместителю потом, в кабинете. Это был уже не тот Булгаков, горячий и порывистый, который командовал эскадрильей на Востоке девять лет назад. Раздался в плечах, заматерел, над висками проступили глубокие залысины, во взгляде появилась искринка житейской мудрости, свойственная людям, приближающимся к сорокалетнему рубежу. Особый отпечаток наложили на характер и внешность Булгакова три последних года, в течение которых он командовал полком сверхзвуковых истребителей-перехватчиков. Тяжелая летная работа, большая ответственность, полнота власти — эти факторы делают свое дело…

В разгаре летного дня на аэродроме не было беспрерывного движения и шума, как в прежние времена. Тогда вылетали на перехват воздушных целей парами, звеньями и даже эскадрильями, теперь — в одиночку. Сверхзвуковой истребитель, вооруженный ракетами, способен один разметать в пыль целую группу самолетов. Прокатится по аэродрому реактивный гром, тряхнет бетонно-стеклянную вышку КДП, и опять тишина.

Во время очередной такой паузы, когда ветерок по-хозяйски сметал с бетонки облако пыли, оставленной взлетевшим истребителем, над аэродромом послышался странный, нездешний звук. Тарахтел моторчиком легкокрылый маленький ЯК-12. И как он сюда забрел, этот четырехместный воздушный лимузин? Мало того, он отважился вступить в переговоры с грозным реактивным царством.

Руководитель полетов, услышав его запрос, повернулся к Булгакову.

— Чего ему? Заблудился небось? — снисходительно улыбнулся Булгаков.