Небо зовёт - [53]

— Ты откуда, Василий?

— Из Калужской области, а ты?

— А я из Орловской. Работал трактористом, но как узнал, что в Олсуфьевское штурманское училище объявили дополнительный набор, то сразу помчался в военкомат, где и получил направление. Теперь буду надеяться, что пройду комиссию и сменю руль трактора на штурвал самолёта.

— Что говорят люди, отбор строгий?

— Мы разговаривали с сержантами из этого училища, которые будут заниматься с нами физподготовкой, они в один голос говорят, что самым главным органом у лётчика должен быть вестибулярный аппарат.

— А что это такое?

— Ну, способность человека в любых ситуациях не терять ориентации в пространстве. Скажем, если тебя раз двадцать прокрутить вокруг своей оси и ты прошел в нужном направлении и ни разу не покачнулся, то у тебя этот самый аппарат хороший, а значит, можешь летать. Это логично. Представь себе, в воздушном бою ты сделал несколько кульбитов, у тебя закружилась голова, и ты не знаешь, где у тебя небо, где земля. Тогда тебе уж не до противника, а надо думать, чтобы в неё, матушку, не врезаться.

— Ты всё правильно говоришь, а я об этом как–то и не думал. А как его будут проверять?

— Говорят, есть какая–то центрифуга. Ну, небольшая комнатка с креслами, в которые сажают двоих, или четверых испытуемых, включают мотор и она вращается вокруг своей оси установленное время. А потом останавливают, проверяют у испытуемых: пульс, кровяное давление, делают анализ крови, ещё что–то. Если отклонений от нормы в этих параметрах нет, то делают заключение, что годен для обучения в училище штурманов.

— А ты, как думаешь, у меня вестибулярный аппарат хороший?

— Не знаю, но если хочешь, сейчас проверим. Пойдём в коридор, там побольше места. Значит так, ты двадцать раз поворачиваешься вокруг своей оси и после этого идёшь прямо по коридору, никуда не сворачивая.

Я так и сделал, но когда вышел на «финишную» прямую, меня слегка качнуло, но я устоял, с трудом удерживая равновесие, покачиваясь, пошёл в нужном направлении. После этого Сергей безапелляционно заявил:

— Если здоровье в порядке, то считай, что тебя приняли в училище.

Я с недоверием посмотрел на него и в свою очередь спросил:

— А ты свой вестибулярный аппарат проверял?

— Много раз. Но так хорошо, как у тебя, у меня не получается, голова кругом ходит и несколько секунд не могу сориентироваться, куда надо идти, а потом даже тошнота подступает. Сколько я не тренировался, а положительных сдвигов почти нет.

— А ты в клуб на танцы ходил?

— В клуб ходил, но танцевать не умею.

— А я в четырнадцать лет научился. Сначала, как у тебя, голова кружилась, а потом, так иной раз раскрутишься, думаешь, упадёшь, а встанешь и голова не кружится. Если мы поступим, я тебя обязательно научу танцевать. На танцах и с девушками легче знакомиться, и удовольствие огромное получаешь, и прекрасная тренировка тела. Тем более, офицеру–лётчику сам Бог велел танцевать и развлекаться.

— Ты ещё не поступил, а уже возомнил себя летуном.

— Если комиссия признает меня негодным для лётной работы, всё равно буду учиться на техника или механика, лишь бы были рядом самолёты. Я дал слово девушке, что буду обязательно летать и теперь надо непременно данное обещание выполнять.

— А где она, твоя девушка?

— Познакомились мы с ней в Ленинграде, она там учится на фельдшера, а сейчас где–то на практике.

— Вы что, не переписываетесь?

— С места практики она мне не написала, но я надеюсь и живу ожиданием. Мы договорились, что она напишет моим родителям, а они передадут письмо мне, но не знаю, по какой причине, но известий от неё никаких нет.

— Может, она кого–то другого полюбила?

— Этого не может быть. Мне кажется, причина её молчания кроется в чём–то другом.

— Женщина — это существо непостоянное и непредсказуемое. Не верю я им, — убедительно заявил мой собеседник.

Я не хотел больше продолжать эту болючую тему и спросил его:

— А у тебя братья и сёстры есть?

— Да, три брата и две сестры, но все они младше меня. Я в семье самый старший. Отцу нужен был помощник, и ему очень не хотелось меня отпускать, но пришлось смириться, ведь повестка пришла из военкомата, а в армии служить всё равно надо. Может ты и прав насчёт авиамеханика. Наверно и я так сделаю, если забракуют в училище штурманов, то буду учиться на механика.

Сергей мне нравился. Он был прямой, открытый, очень разговорчивый, и с ним было приятно общаться. Он не навязывал своих мыслей, умел говорить и слушать, притягивал к себе исключительным обаянием. Перед сном, прогуливаясь по территории студенческого городка, немного размялись на спортплощадке и легли спать. Закрывая глаза, подумал: «Где ты, моя ненаглядная, где? Любишь, не любишь, приснись хоть во сне».

Утром всю нашу разношёрстную публику строем повели на медкомиссию. Было нас человек двести, разделённых на семь групп. Я попал в третью группу. Первая пошла на медосмотр, а остальные в спортивный городок для определения физического состояния конкурсантов и выставления оценок по отдельным видам спорта. Сначала мы подтягивались на турнике, отжимались от пола, поднимали 16 и 32 килограммовые гири, потом прыгали через гимнастического коня, преодолевали полосу препятствий, а в заключение устроили 3‑х километровый кросс. На каждого из нас была заведена карточка, в которую и записывались результаты наших выступлений по пятибалльной системе. Несмотря на то, что результаты мои были отличными, и физически был хорошо подготовлен, пришлось изрядно выложиться.