Небо завтрашнего дня - [4]

– Приглашай. Я согласна.

В ответ всегда звучало примерно следующее:

– Давай я выберу какое-нибудь классное местечко, и мы с тобой туда сходим.

Услышав подобное, я улыбалась своей самой широкой улыбкой и томным голосом многообещающе произносила:

– Я буду ждать.

И на этом всё заканчивалось.

Меня всё время угощали шоколадками, а в канун Восьмого марта я получала цветов больше, чем директор любой школы, но ни серьёзных, ни несерьёзных отношений мне никто не предлагал.

В любом разговоре на личные темы я открыто заявляла, что нахожусь в активном поиске и готова на любые отношения, в том числе без обязательств, без условий, лишь для взаимного удовольствия. Но и это не приносило результатов.

Подруги советовали мне найти себе мужчину через Интернет, но я возражала.

– Представляете, если в анкете я напишу всё то, что сейчас говорю вам. Да ещё и фото в купальнике размещу. Да на моё объявление столько маньяков откликнется, что если я отправлюсь на свидание с одним из них, то больше меня вы точно не увидите.

И с этим все соглашались. И мне оставалось только ждать. Проводить часы в тренажёрном зале и ждать. Отказываться от предложенного куска торта и ждать. Делать электроэпиляцию в зоне бикини и ждать. Ждать, пока на моём пути не встретится тот, ради которого и были все эти жертвы. Тот, кто оценит и поймёт. И очень надеюсь, что он придёт ко мне раньше, чем климакс или заслуженная пенсия, потому что тогда, полагаю, он уже вряд ли будет мне нужен.

И совершенно некстати мне сейчас вспомнился мой первый парень по имени Сергей Соломатин.

Мне тогда было семнадцать, а ему – двадцать один год. Он уже отслужил в армии и искал девушку для серьёзных отношений. И словно стихийное бедствие я возникла на его горизонте, и у него не было шансов миновать меня на своём пути.

Сергей был исключительно положительным и порядочным молодым человеком с далеко идущими жизненными планами. Мы встречались с ним три месяца, после чего он предложил мне жить с ним вместе, но я отказалась. Тогда мне совсем не хотелось превращать свою молодую жизнь в рутинный семейный быт, и мы с Сергеем расстались. Но очень скоро я пожалела об этом. Мне не хватало Сергея. Не хватало во всём. Не хватало его объятий, не хватало общения с ним, не хватало его белозубой улыбки.

Глупо, но почему-то на бессознательном уровне я всегда оценивала людей по зубам. К человеку с неухоженными либо кривыми зубами у меня нет доверия. В то же время наличие у человека ровного зубного ряда сразу же создаёт у меня презумпцию его благонадёжности. И самое удивительное, что это моё наблюдение всю жизнь подтверждалось опытом. Так вот, у Сергея Соломатина от природы были прекрасные белоснежные зубы. Прошло уже столько лет, а я отлично помню его улыбку.

И когда спустя короткое время после расставания с Сергеем я горько пожалела об этом и очень хотела его вернуть, то гордость и уверенность в будущих победах не позволили мне первой сделать шаг навстречу примирению. А он, наверное, и думать обо мне забыл. Вышел за порог и нашёл себе другую красотку. Однако и я долго не горевала. Вскоре я познакомилась со своим будущим супругом и вышла замуж. А чем всё это закончилось, вы уже знаете.

И чтобы не разреветься, я улеглась на живот, засунув правую руку под подушку, после чего стала мечтать о том, что, быть может, очень скоро моему одиночеству придёт конец, и я познакомлюсь с симпатичным холостым альпинистом, который станет мне не только другом, но и партнёром по жизни. И, может быть, это будет сам Виктор Дорохин. И моё журналистское расследование окажется перстом судьбы, чтобы я, наконец-то, смогла устроить свою личную жизнь.

И успокаивая себя этими мыслями, я провалилась в сон.

В ближайших два дня мне удалось окончательно сформировать группу для похода по маршруту Виктора Ястребова. К нам присоединились ещё два молодых человека, которых порекомендовал Виктор Дорохин: Макар Сомов и Илья Захаров. Макар был из Тюмени и занимался разведением собак породы хаски, а горы были вторым его увлечением. А Илья был из Перми и, так же как и Виктор, работал инструктором.

И хотя я рассчитывала набрать группу побольше, но, по большому счёту, и пяти человек было достаточно. На календаре расцветала золотая осень начала октября, и это являлось удачей во многих отношениях. И первым пунктом в этом списке было отсутствие на маршруте лишних туристов, не имеющих в душе ничего святого, когда речь шла о погоне за дешёвой сенсацией.

Себя к подобным субъектам я не причисляла, потому что всегда относилась к Виктору Ястребову и к его товарищам как к трагически погибшим героям, память которых нужно уважать и ни в коем случае не спекулировать именами этих людей, чтобы добиться популярности для себя лично (или даже для журнала, где я работала).

Мне реально хотелось докопаться до истинной причины того, что же случилось с этими ребятами в ту морозную февральскую ночь шестьдесят лет назад, потому что официальная версия следствия об обстоятельствах непреодолимой силы, вызванных стихийным бедствием, просто не выдерживала критики. Да и сам факт того, что все материалы расследования были засекречены, свидетельствовал о том, что в деле не обошлось без вмешательства военных. И мне очень жаль, что эти молодые ребята оказались не в том месте и не в то время. Хотя, быть может, именно там они и должны были оказаться в тот день? Возможно, один из членов группы оказался засланным казачком и нарочно уговорил остальных сойти с основной тропы, так как в определённом месте ему необходимо было встретиться с кем-то ещё? А потом нежелательных свидетелей этой встречи следовало использовать в качестве подопытных кроликов во время испытания новейшего оружия? Тот, кто знает ответ на этот вопрос, вряд ли его скажет. Но я могу хотя бы проверить одну из версий, подтвердив или опровергнув теорию о том, что юные альпинисты каким-то образом оказались в эпицентре испытаний химического оружия. Полагаю, это является для меня достаточным оправданием, дающим право организовать ещё одну экспедицию к перевалу Виктора Ястребова.