Дени забыла обо всем. Ее не волновало, что она нарушает свои же собственные клятвы. Не интересовало, как отнесется ко всему происходящему женщина, для которой она делает украшение. Дени точно знала, что, кем бы ни была эта незнакомка, она, несомненно, поймет, что отказаться от подобных поцелуев — преступление! За считаные секунды Дени научилась возвращать мужчине точно такие же поцелуи. И что самое удивительное — она нисколько не сомневалась в правильности происходящего.
Когда Куинн оторвался от ее губ, он посмотрел на нее сверху вниз, и в глазах его заплясали веселые чертики.
— Ну что, Даниель, разве похоже это на братский поцелуй? — спросил он и, не дождавшись ее ответа, повернулся и побежал по песку.
Дени: почувствовала острый, болезненный укол в груди. Она подняла руку ко рту и в недоумении провела ею по губам.
Ощущение реальности медленно возвращалось к ней.
До конца дня Дени больше не видела Куинна. Она закрылась у себя в мастерской и с удовольствием работала. Поздно вечером ей удалось закончить несколько шаблонов будущего колье, после чего она отправилась спать. Ее спальня находилась недалеко от спальни Куинна, и, проходя мимо его двери, Дени, мысленно улыбнувшись, пожелала Куинну спокойной ночи. Удобно устроившись в кровати, девушка крепко закрыла глаза и… поняла, что сегодня ночью опять не уснет. Стараясь заснуть, она перепробовала все известные ей способы. Однако все было впустую, Дени уже стала подумывать, а не пойти ли ей прогуляться вдоль океана, чтобы расслабиться и успокоиться. Однако, поразмыслив, поняла, что сегодня ей это не поможет. Ночь была безлунной, и Дени не сомневалась в том, что на темном пляже ей везде будет мерещиться фигура Куинна. Поворочавшись еще какое-то время с боку на бок, она встала, накинула халатик и решила пойти на кухню приготовить себе чашечку горячего шоколада.
Спускаясь по лестнице вниз, она увидела, что дверь в кабинет Куинна приоткрыта и в комнате торит свет. Осторожно, на цыпочках, Дени приблизилась к дубовой двери. Неожиданно громкий голос Куинна нарушил тишину спящего дома. Дени вздрогнула, и у нее задрожали ноги. Только через несколько секунд до нее дошло, что он разговаривает с кем-то по телефону.
С кем это он может так поздно беседовать? — удивленно подумала она. Ну конечно, так можно вести себя только с очень близким человеком, скорее всего с женщиной. Хотя, возможно, она находится сейчас на другом континенте, и потому он звонит так поздно. «Доброе утро, дорогая! Как ты спала без меня?..»
Уже в следующие секунды Дени поняла, что Куинн участвует заочно в каком-то аукционе. Когда он произнес «Пять миллионов!», она шагнула вперед и просунула голову в дверь.
Куинн сидел за столом, прижимая правой рукой телефонную трубку к уху. Левая рука лежала на столе, на блокноте. Рядом находился бокал с белым вином. Верхний свет был выключен, и только настольная лампа освещала Куинна. Рукава рубашки были закатаны до локтя, две верхние пуговицы — расстегнуты. Не отрываясь от телефона, он посмотрел на Дени, но по его лицу она не могла понять, рад он ее появлению или нет. Тем не менее Куинн не отвернулся от нее, и Дени, расценив это как приглашение, проскользнула внутрь и прислонилась к стене. Несколько минут прошло в молчании. Потом он отпил глоток вина, положил трубку на стол и нажал на телефоне какую-то кнопку. При этом он по-прежнему не мигая смотрел на нее. Осмелев еще больше, Дени сделала несколько шагов по комнате и остановилась около кресла, которое стояло перед письменным столом.
В микрофоне телефона сказали что-то по-английски, но она разобрала лишь название известного аукциона и слова «лот номер семь».
Интересно, с кем он разговаривает: с сотрудником аукциона или со своим человеком, посланным специально в Лондон?
Тем временем начались торги. На продажу была предложена картина ирландского художника, умершего в шестидесятые годы.
Ей было знакомо это имя потому, что у Ховарда дома висела одна из его работ.
Она не знала, сколько человек борются за эту картину и что в данный, момент происходит на аукционе. Только бесстрастный голос аукциониста периодически прерывал напряженную тишину. Даже здесь, дома, за сотню миль от Лондона, воздух казался наэлектризованным.
Интересно, а что сейчас чувствует Куинн? — невольно подумала Дени.
Он выглядел сосредоточенным и полностью отрешенным. Казалось, он даже не замечает ее присутствия. Дени просто не могла оторвать глаз от его лица.
Как он поведет себя, если выиграет? Улыбнется и предложит отпраздновать победу или воспримет все как само собой разумеющееся?
Тем временем цена картины поднялась выше восьми миллионов фунтов стерлингов.
Дени чуть ближе приблизилась к письменному столу, восхищаясь выдержкой Куинна.
Может быть, конечно, это не его деньги, но все равно, если бы я участвовала в подобных торгах, то со мной давно бы уже приключилась истерика.
Через следующие две минуты картина стоила уже девять с половиной миллионов.
— Ваше слово, сэр. Хотите сказать «десять»? — раздалось из микрофона.
В отличие от Дени Куинн не вздрогнул, а спокойно подтвердил:
