Небо над полем - [21]

Вот и в этот теплый московский вечер, когда у нашей сборной был несильный соперник, и она лишь загодя готовилась к чемпионату Европы, на трибунах было людно, и они разноголосо шумели, взрывались, охали, изумлялись: Святослав Катков, в двадцатый раз выступая за сборную, снова подтверждал свои права, ему словно было мало того, что все и всюду, по крайней мере у нас, его безоговорочно признали. Он открыл счет в этом матче, а в начале второго тайма вывел на ударную позицию хавбека Поспеева, своего постоянного партнера в «Звезде», и тот забил красивейший гол.

Мы все в ложе прессы наверху лужниковского стадиона дружно ахнули: едва судья поставил мяч в центральном круге, как у кромки поля появился мальчишка с номерами на щитах, — тренер менял именно Свята, вот уж чего никто не мог объяснить. Мало того, Каткова менял его одноклубник, впервые надевший футболку сборной.

— Ну что за номера? — возмутился кто-то.

— Новичку-то было бы легче со Святом.

— Не скажи, — ответил я, — это неспроста.

— Да глупость какая-то.

— Вот и Алексей Брайко дорос до сборной, — продолжал я.

— Можно подумать, что ты в это верил, — возразили мне.

— Верил.

— Сейчас все объявят себя пророками. Смолеев — первый, кто следующий?

Брайко, между тем, вошел в игру так, словно с десяток матчей сыграл в этой команде, составленной из лучших в стране футболистов.

— Верил, — упрямо повторил я, — потому что его дебют в высшей лиге состоялся на моих глазах, и вы все об этом знаете. А связан был тот дебют — вы тоже знаете — с драмой.

Я мог бы добавить, что личные драмы в футболе уникальны, падения, да и взлеты тоже, переживаются иначе, чем в другом мире, но смолчал, момент был не подходящий.

— О чем ты?

— Так вы ж не дадите сказать.

— А Свят замешан? — Моих соседей разбирало любопытство, и я не стал хитрить, а честно признался:

— В том-то и дело, что не будь Свята... в футболе не было бы и Брайко.

— Но они же ровесники?

— Почти. Свят на год старше и на полгода раньше дебютировал. Но все равно. Знаете, — я даже оживился, — это удивительно, я только сейчас подумал: Брайко тогда поддержал не кто-то из старших, а такой же мальчишка, как и он сам.

Я снова все видел перед собой. Спустя столько лет...

И пусть меня не очень-то внимательно слушают — игра ведь идет, — но я расскажу об этом...

Семнадцатилетний Брайко появился в «Звезде» одновременно со своим земляком, двадцатилетним Поспеевым. О Брайко знали лишь специалисты, занимавшиеся юношеским футболом, да кое-кто из журналистов. Поспеев же, хоть и играл до приглашения в «Звезду» в командах рангом пониже, уже успел заявить о себе во многих отношениях, и не только на футбольном поле.

Тогдашний тренер «Звезды» Савельев, окрыленный или ослепленный победой в Кубке, вдруг решил посадить на скамейку запасных тех, кто определял игру команды и, по сути, вел ее — Сергея Каткова и Соснору. Старшему Каткову уже было за тридцать, Соснора приближался к этому критическому по футбольным меркам возрасту. Отношения между тренером и этими ведущими игроками сложились так, что Савельеву не терпелось поскорее избавиться от них, доказать, что кубковой победой «Звезда» обязана не столько им, сколько его тренерской квалификации. Он, конечно, понимал, что без них на поле будет нелегко, но ему просто изменила выдержка.

В тот день объявление состава на предстоявшую игру прошло в какой-то настороженной и мрачноватой обстановке. Впрочем, Брайко слишком многое было вообще в новинку, и потому он сперва ничего необычного в настроении тренеров и товарищей не заметил.

Когда же Савельев бесцветным голосом произнес его фамилию, Алеша готов был провалиться сквозь покрытый линолеумом пол: футболистов, которых он и Поспеев заменяли, молодежь боготворила — невозможно было представить себе «Звезду» без них, и в мечтах Алеша надеялся только на то, что именно старший Катков и Соснора сделают его дебют —когда придет для него этот долгожданный день — счастливым.

А тут еще вратарь Неуронов, обычно неразговорчивый, хмурый, вдруг попросил:

— Покажите хоть его, новенького-то.

И Алеша, не дожидаясь приказания или приглашения тренера, смущенный, побледневший от волнения, да еще от необычности своего дебюта, не встал, а словно взметнулся, и смотрел он не на вратаря, пожелавшего его увидеть, и не на тренера, доверившего ему столь многое, а на одного из тех знаменитых футболистов. Он не ждал ни поддержки, ни сурового взгляда — он и сам не знал, что с ним происходит.

Старший Катков не хотел омрачать дебют Брайко, он улыбнулся, подбадривая юношу. А тот, побелев еще больше, быстро отвел взгляд в сторону, и капельки пота заблестели на лбу, на светловатых бровях.

Но все-таки ярче Алеша помнил не эти минуты, хотя они сыграли в его судьбе важную роль, а то, что произошло чуть позже, уже в коридоре. Он видел, как остановились два брата. Слов, которыми они обменялись, Алеша в своем волнении разобрать не мог, однако не мог и уйти, застыл в пяти шагах, не ожидая ни поддержки, ни упреков, хотя и то и другое принял бы безоговорочно. И тут он услышал решительные и твердые слова, обращенные к нему:

— Иди, готовь себя к игре. Твоя судьба зависит от нее. Не от меня.