Небо над полем - [20]

Судья матча, скромный молодой человек, сам когда-то игравший в высшей лиге, с нескрываемым любопытством оглядел Савельева. Тут же влетел в комнату работник управления, с которым Савельев уже объяснялся. Доронин разогнул мощную спину, небрежно спрятал в карман украшенную золотой вязью паркеровскую авторучку. Работник управления, фамилию которого Савельев так и не мог вспомнить; подскочил к Доронину, взял под руку, намереваясь вести с собой, но тот грубовато бросил:

— Подожди ты!

Теперь Савельев склонился над столом. Он вписывал в ожидавший протокол фамилии футболистов не спеша, словно намеренно испытывал терпение своего соперника. А тот неотрывно следил за его обычно проворной, но на этот раз неторопливой рукой и глухо вздохнул, опрометчиво выдав себя лишь тогда, когда Савельев вписал одиннадцатую фамилию.

— Я ему уже вправлял мозги, не попрет он против тебя, зашептал на ухо Доронину работник управления.

Доронин повторил, но уже без прежней грубости:

— Подожди ты.

Савельев продолжал писать. На секунду, показавшуюся ему самому бесконечной, задумался, прежде чем заполнить последнюю, шестнадцатую строчку в протоколе. Он решил все, конечно, много раньше, в бессонные мучительные ночи, но сейчас, вписывая фамилию Андрея, изобразил нерешительность.

— Идем, — Доронин резко повернулся и направился к выходу.

Его спутник с готовностью поспешил следом. Прикрыли двери, Доронин намеренно громко добавил:

— Вот увидишь, он все равно струсит.

Савельев, еще не указавший в протоколе фамилию капитана, вздрогнул и неловко выпрямился.

— Значит, все-таки решились? — опять не вовремя полез с вопросом телекомментатор. — Неужели выпустите?

— Но почему футболист должен сидеть на скамейке, если он может быть на поле? — вскипел Савельев. Душевное равновесие покинуло его окончательно.

— Потому что этого кое-кто не хочет. Не желает.

— Что же будет с футболом, если футболисты не смогут играть по чьей-то прихоти? Ради интересов футбола он должен играть. Неужели вы не понимаете?

— Да я-то что… — начал оправдываться телекомментатор, но Савельев его уже не слушал. Он направился к выходу, однако его вернул дежурный из управления.

— Вы забыли указать капитана.

Савельев обернулся и молча уставился на дежурного, затем, осознав сказанное, проговорил:

— Да, да, конечно.

— Забудьте о неурядицах. Играйте в футбол, — искренне посоветовал дежурный, и Савельев, заканчивая формальности с протоколом, быстрым взглядом поблагодарил этого человека.

— Не бойтесь, выпускайте Соснору. Решили во втором тайме — и выпускайте. Все поймут правильно, а мы вас поддержим, — не утерпел я и сказал Савельеву.

Мой совет, однако, был встречен не очень дружелюбно.

— Я всегда делаю так, как решаю, — нехотя проговорил Савельев и почему-то отвел глаза.

Мне пришло в голову, что Савельева мучает этот вопрос не только потому, что поставлена на карту судьба «Звезды». Он не может и не хочет думать сейчас только о ее судьбе. Не окажется ли в будущем, возможно не столь уж и далеком, что от того, выйдет сегодня Соснора на поле или нет, будет зависеть его, Савельева, тренерская судьба?

Андрей, согнувшись в кресле, примерял новенькие щитки. Взгляд скользнул по полу. Небрежно брошенные, поблескивали адидасовские бутсы — видно, Алик Хитров никогда не научится порядку.

— Алик, позвал Андрей. — Сменить бы шипы тебе надо, Длинноваты же.

Вместо ответа — удивленный, с неподдельной растерянностью взгляд.

— Перепутал, что ли? — продолжал Андрей. — Разволновался? Глянул бы, какие у Свята.

Андрей придвинул ногой бутсы, порылся в своей сумке, вытянул целлофановый мешочек с шипами.

Подбирая подходящие, успел подумать, что никогда раньше не оказывал ребятам подобных услуг. Впрочем, теперь стало необходимым для него многое такое, что раньше казалось ему вовсе необязательным.

Он знал, что сейчас вернется в раздевалку Савельев.

Он знал, что Савельев будет избегать его, Андрея, взгляда! И потому сам старался не смотреть на дверь! Но и занятый своим нехитрым делом, он почувствовал, что вошел тренер.

«Подойдет? Скажет? Будет ждать вопроса?»

Андрей не поднял головы, пока не закончил возиться с бутсами Хитрова. Не глянул на Савельева и тогда, когда Алик уже запрыгал с ноги на ногу, отбивая барабанную дробь.

И ничего, кроме этой дроби, Андрей не слышал.

Потом он и не вспомнит, говорил Савельев команде что-либо или нет. Но ведь не мог не сказать. Должен был сказать. О составе соперников. Хотя… состав известен был заранее. А о нашем составе?

Три хлопка в ладоши — пора на разминку.

Андрей тряхнул головой, приходя в себя. Он должен хоть проводить идущих на поле. А потом не спеша, медленно пройти с запасными сквозь строй любопытных вопрошающих и сочувствующих взглядов. Вместе с запасными… Этого не было много лет… Не спеша пройти…

Смотреть игру и ждать. Ждать, наступит ли его минута.

А ПЕРВОГО ГОЛА НЕ БЫЛО…

В наше время товарищеские международное матчи уже не собирают полных стадионов. Тогда только, когда идет отбор, когда очки нужны позарез, чтобы пройти дальше, а потом еще дальше, на самый-самый верх — эта надежда нас не покидает, — только тогда горячка. Да и то не всегда — надо, чтобы и соперник был титулован. Такой уж сейчас практичный в футболе век: очки превыше игры. Всегда ли? Все-таки не всегда.