Небо любви - [22]

— Ириш, тебе совершенно незачем волноваться. С твоей фигурой на подиум можно выходить, — заметила уставшая от тщетных попыток похудеть, ширококостная Тома. — А я вот уже пятнадцать дней не ем, только воду пью. Потеряла десять килограммов, а толку никакого. Только вместо духов ацетоном пахну. Вы вот в свое время все на «илах» Америку рассекали, отдыхая там по неделям, а я на «тушках» короткими рейсами летала. Мне, чтобы перейти на «илы» поставили условия — похудеть на два размера. А как?

— Том, ты мне и такой, пампушечкой, нравишься, — старался подбодрить ее Клисов. — У тебя просто такая конституция, и не надо с ней бороться.

— Но с такой конституцией я подвергаюсь дискриминации.

— А тебе не приходило в голову, что ты создана для другого. Кто-то создан для труда, кто-то для любви, кто-то для семьи. А ты для материнства. Вон какие у тебя крутые бедра — тебе только детей рожать.

— Ты намекаешь на то, что «кесарю — кесарево», — обиделась Тома.

— А что обидного ты видишь в материнстве? — удивился Мишка Клисов, оставивший трем своим женам очаровательных смышленых детишек.

— Беда в том, — вмешалась в диалог Лика Фирсова, — что наше государство не разделяет стремлений наших мужей создать более-менее приличные условия для того, чтобы их жены смогли вдоволь насладиться материнством. Впрочем, и наших стремлений оно также не разделяет. Я, как и многие другие в нашей авиакомпании, отработала тридцать лет. Уже пять лет назад я могла бы уйти на пенсию, отдыхать летом на даче, вдыхая свежий воздух, напоенный озоном. Я наконец-то имела бы возможность благоустраивать семейное гнездышко и постигать всю прелесть домашнего хозяйства: варить варенье, солить огурцы, готовить по утрам завтраки и провожать мужа на работу, а дочь в школу. И ждать их к ужину, постелив на стол накрахмаленную скатерть. Но это только мечты. Когда-то нас привлекала эта льготная пенсия, а сейчас…

— На ином жаргоне я бы сказал, что нас просто кинули, — поддержал Лику Клисов. — Да что говорить! Жить на пенсию было бы замечательно, если бы знать, как тратить время, не тратя денег.

— Очень тонко подмечено. А знаешь, сколько сейчас стоит хорошее образование? Моя умница-дочка учится сейчас в университете Патриса Лумумбы, на бюджетном. Но, невзирая на ее поразительные способности и целеустремленность, репетиторы обошлись мне в пять тысяч УЕ, а экзамены в три тысячи. — И Лика Фирсова поправила перед зеркалом свою изумительно-сложную японскую прическу.

Лика говорила таким спокойным тоном, словно даже самые серьезные проблемы, встречающиеся на пути, нисколько не влияли на ее восторженное восприятие жизни, любые барьеры она брала легко и весело. Также легко, без видимого напряжения, она возглавляла бригаду бортпроводников на Ил-96 и на всех самолетах отечественного производства. Благодаря природному уму, хорошему воспитанию и блестящему чувству юмора, Лика без малейших усилий, с едва заметным оттенком иронии, разрешала любой конфликт, вспыхнувший на борту самолета. Она шагала по жизни грациозной походкой успешной женщины, и пассажиры, с которыми она легко находила общий язык, просто млели от ее обаяния.

— Лика, тебе ли говорить о финансовых проблемах? У тебя же есть молодой и перспективный муж? По твоим словам, он в хорошую фирму устроился? — удивился Клисов. — Я еще помню, как в Сеуле ты приобретала для него костюмы, рубашки, галстуки.

— Да, приобретала, потому что в Москве это стоит в пять раз дороже. Я должна помочь сейчас и дочери, и мужу, — сверкнула темными глазами Лика.

Мишка Клисов поймал себя на мысли, что с возрастом Лика стала даже интересней и загадочней и что, лишившись таких кадров, «Аэрофлот» много потеряет. А как можно представить «Аэрофлот» без Надьки Колесовой с ее искрящимся юмором, без Татьяны Аполлоновны с ее зажигательной энергией, без Лешки Багриева с его природным обаянием, без Светки Гималаевой с ее завидным оптимизмом! Во всем нужен индивидуальный подход. Возможно, эта спецкомиссия и есть одна из форм индивидуального подхода. Только резонней было бы поставить на ней вопрос о пребывании в «Аэрофлоте», а не о том, платить больше или меньше бортпроводникам «преклонного» возраста.

«А ведь когда мы приходили в «Аэрофлот», — вспоминал Клисов, — нам рисовали радужные перспективы, дескать, уже в сорок пять лет женщины могут спокойно прожить на льготную пенсию и при желании где-нибудь еще и подрабатывать. А полные сил мужчины в пятьдесят, получая эту пенсию, способны устроиться на хорошую работу и жить припеваючи, обеспечивая семью. Где вы, наши планы и надежды? Растаяли, как прошлогодний снег. Да разве остались бы эти пятидесятилетние «девчонки» и «мальчишки» летать при том статусе, который имеет сейчас бортпроводник, если бы им была назначена достойная пенсия!»

— Лика, а ты как ко всему этому относишься? Я имею в виду фэйс-контроль, — полюбопытствовал Миша.

— Я думаю, что комиссия нужна, хотя бы для того, чтобы подстегнуть тех, кто слишком расслабился, считая нашу работу чересчур простой. А кому-то и вовсе следует подумать, оставаться в «Аэрофлоте» или уходить. Ведь не секрет, что у некоторых наших коллег наблюдаются признаки старческого маразма — излишняя нервозность, нетерпимость не только друг к другу, но и к пассажирам. На ровном месте у них возникают конфликты. Они способны только усложнять то, что просто, а пора бы научиться упрощать то, что сложно. Хотя, конечно, надо копать глубже. Как жить, вернее, как прожить — вот какой вопрос стоит сейчас перед нами?