Небо Голливуда - [57]

Он разразился хохотом, отхаркивая вязкую мокроту.

– Сами видите, он не придет в себя до завтрашнего утра, – сказал Бенсон.

Грин убрал бутылку виски со стола.

– Эй, что это мы делаем? – сказал Джим. – Решил поиграть в сухой закон? Послушай-ка, мальчик. Ты еще в пеленках лежал, когда я уже стоял на съемочной площадке! Понимаешь? И твой член по сравнению с моим еще был жалким отростком, ясно? Поставь бутылку обратно, и закончим на этом, понял?

– Мы завтра собираемся украсть четыре миллиона долларов, – сказал Грин. – Для этого нам нужны ясные головы. Тебе особенно. Если хочешь пойти завтра с нами и получить свою долю, то сейчас же прекрати пить. Иначе для тебя, Джим, все кончено.

– Слушай, не вешай мне лапшу на уши, я знаю, что делаю.

– Хотите пива, господин Грин? – предложил Бенсон. Они оба стояли у камина и смотрели на Джимми.

Грин взял пиво и сказал:

– Только не говори, что мы тоже пьем, Джим. Это лишь баночка пива. Мы при этом не нажираемся. Мы не хотим все испортить.

– Я тоже не хочу. Мы возьмем свои денежки и сделаем ноги.

– В таком состоянии ты не добежишь дальше сточной канавы, – сказал Грин.

– Заткнись. Я просто немножко выпил. Чтобы расслабиться. В отличие от некоторых, я нигде не расстегивал штаны, я заменяю секс стаканом, понятно?

– Что ты вбил себе в голову? – спросил Грин. – Я к ней не притрагивался, осел.

– Прекрасно. Именно это мы, и хотели услышать. Голубочки вы наши.

Грин умоляюще посмотрел на Бенсона:

– Вы правы, тяжелый случай. Как нам его вернуть в нормальное состояние?

Бенсон бросил на него печальный взгляд.

– Как далеко мы пойдем? – спросил он.

– Что вы имеете в виду?

– Я знаю, как возродить Джимми Кейджа к жизни.

– Ха, – хмыкнул Джим, – только об этом я и мечтаю.

Бенсон вышел из комнаты.

– Послушайте, что вы так волнуетесь? – спросил Джимми Грина. – Я немного выпил. Вот и все. Я в своей жизни еще не так пил, и все было в порядке, понимаешь? Завтра я буду как новенький. Помнишь того маленького толстого инспектора из «Полиции Нью-Йорка»? С польской фамилией, Слибович, или что-то в этом роде. Завтра я буду играть, как он. Безумно, понимаешь? Он играет в припадке бешенства, мне это знакомо. Этого бешенства у меня в избытке. Слышишь, Томми? Нужно найти такое чувство у себя внутри, в глубине своих кишок, понимаешь? Лишь тогда ты способен играть.

– Сейчас ты, по-моему, застрял в своих кишках, – отреагировал Грин.

Флойд Бенсон вернулся в гостиную. Он нес огромный цинковый таз.

– Отойдите в сторонку, господин Грин.

– Господин, господин, – пробурчал Джим. – Какие вы тут все вежливые! Прекрати эту ерунду!

Прежде чем до Джима дошло, что в гостиной мог делать таз, Бенсон уже отвел его назад для придания движениям большей силы.

Мощная струя воды окатила Джимми.

За какую-то долю секунды он был уже весь мокрый, с головы и лица капало, одежда насквозь пропиталась водой, так же как и диван и весь угол, где он сидел.

Промокший и ошарашенный, он не двигался с места, постоянно моргал, а когда медленно поднес руку ко рту, заметил, что сигарета между его пальцами погасла и развалилась.

– Я не хочу, чтобы здесь курили, – сказал Бенсон сдержанным тоном.

Очевидно, ему было все равно, что часть гостиной покрыта водой. Он поставил таз на пол, облокотился на камин и, расслабившись, сделал глоток пива.

– Извини, – тихо сказал Джим.

– Пойдемте в сад, – предложил Бенсон, – на дворе прекрасный вечер. Надень что-нибудь сухое, Джим.

– Да, с удовольствием, можно?

– Я помогу тебе, – сказал Грин.

Опираясь на руку, Джимми поднялся с дивана. Грин проводил его в комнату в задней части дома, около кухни.

Отрывистыми усталыми движениями, будто каждое прикосновение к коже причиняло ему боль, Джимми медленно разделся. Красивое тело для мужчины его лет, тренированное и мускулистое, лишь седые лобковые волосы выдавали истинный возраст. Почему он их не красил?

– Ты отдаешь всего себя, вживаясь в роль, но потом, когда все позади, ты снова возвращаешься в этот мир с голой задницей. Без текста, без сюжета, без морали рассказа.

Джим не реагировал. Он сосредоточился на выборе сухой одежды из своего чемодана. Еще не так давно его шкафы ломились от костюмов и рубашек, нижнего белья и носков, десятков пар обуви. В чемодане все было аккуратно сложено, с любовью и заботой.

– Джим, когда ты начал серьезно пить? Что послужило поводом? – спросил Грин.

– Я уже в порядке. Сейчас спущусь вниз, – ответил Джим.

– После смерти сына? – не отставал Грин.

Кейдж сглотнул и ничего не ответил, сконцентрировавшись на процессе надевания брюк.

– Что случилось тогда с твоим сыном, Джим?

Кейдж застегнул ширинку, вынул идеально выглаженную рубашку и спрятал что-то под свитер, избегая взглядов Грина. Но Грин успел заметить, что эта была пластиковая коробка от видеокассеты.

– Тогда, в гостинице, ты спас меня от белой горячки, теперь моя очередь.

– Спасибо. Не стоит. Я сам справлюсь.

Он расстегнул рубашку, повернувшись волосатой грудью к Грину, и осторожно надел ее, боясь посадить где-нибудь пятно.

* * *

Флойд Бенсон сидел на стуле в саду, возле потемневшего бассейна с водорослями и тиной.

– Что вы планируете завтра предпринять? – спросил он Грина.