Небо глазами драконов - [70]

Миаситы, единственные люди, сумевшие приручить драконов, делали это эмпатией. Эмпатией и дрессировкой. После драконьей чумы все методики были утеряны, да и некого стало дрессировать — драконы улетели. И теперь, четко, как никогда ранее, Кейвин осознал, как не хватало ему именно этих знаний. Не физиологии крылатых ящеров, а хоть капли информации, как себя с ними правильно вести. Но и это придется постигать самостоятельно.

И то, что детеныша нужно обучать и дрессировать, и начинать это уже сейчас, маг понял и пообещал себе исправиться. До этого он только баловал Уголька, но даже собак воспитывают, чего уж говорить про драконов?

— Ты слушаешься меня, — глядя детенышу в глаза, усиливая слова эмпатией, четко произнес маг. — И без глупостей.

Дракон рыкнул, но уже без былого запала, так, больше для проформы, характер показать. А потом вздрогнул, получив несильный на первый раз эмпатический удар. Воздействие на эмоции напоминало игру на оголенных нервах. И даже слабый эмпат способен сломить человека, обрушив на него отчаяние, чувство страха или боли. А уж про сильных, к которым относился Кейв, и говорить нечего.

— Ты не будешь огрызаться, — медленно проговорил Кейвин. — Мы тебе помогаем.

— Ты же не хотел использовать эмпатию, — припомнила ему Соня, не решившая еще, как реагировать на такие перемены в безобидном внешне Кейвине.

Каждый раз, когда он прибегал к помощи своего второго дара, кучерявый и белобрысый маг вселял какой-то иррациональный страх, ничего при этом не делая и внешне не меняясь. Разве что небесно-голубые глаза темнели и серели.

— Чтобы заново р-расположить к нам — н-не хотел, — подтвердил Кейв. — А чтобы п-показать, что т-так нельзя — надо. Дракон д-должен понимать, к-кто здесь главный, — пояснил он, решив не расписывать перспективы того, что иначе начнется, когда Уголек немного подрастет, станет еще сильнее и научится дышать огнем.

Соньяра недовольно поджалы губы, но спорить не решилась. Не до того пока. Она видела главное — крылья в местах прокола спицами кровоточили, Упрямый дракон себе во вред и им на голову расшатал механизм. Сегодня его придется затянуть сильнее, чем она планировала. И детенышу будет еще больнее.

Меха вздохнула и стиснула зубы, не до сантиментов сейчас. Так что, отринув ненужную и только мешающую в данной ситуации жалость, девушка обработала спиртом руки, спиртовой салфеткой протерла ранки и многочисленные места на драконе с содранной об камни чешуей в процессе попытки освободиться от железной конструкции. Детеныш извивался и совершенно не по драконьи визжал от щипучей жидкости, но маг держал его крепко, а Соня, сжалившись над беднягой, дула, стараясь немного облегчить его страдания.

А вот когда начали подтягивать гайки и крепления, помочь дракону было нельзя. Приходилось скрепя сердце слушать его жалобный скулеж и настраивать механизм. Крылья и лопатки разведены максимально далеко, давление на позвоночник наверняка отдавало болью везде, Уголек даже хвостом лишний раз шевелить боялся.

— Потерпи, малыш, — попросила Соньяра, мучимая угрызениями совести.

Все-таки хорошо, что она не пошла в классические медикусы, а ее протезы надеваются безболезненно.

Разумеется, есть после таких истязаний Уголек не стал. Шлепнулся на гладкий пол, вытянув лапы, положил морду в защитном колпаке и так лежал, глядя прямо перед собой. Жизнь маленькому дракончику была не мила.

Соня хотела попробовать его погладить, но сообразила, что ему сейчас слишком больно даже чтобы просто терпеть ее прикосновения. Им всем ничего не оставалось, кроме как ждать.

Детеныш пошел на поправку на пятый день после операции. К этому времени он немного примирился со своим положением и больше совсем уж серьезных выкрутасов не устраивал. Правда, Кейвин с Соньярой ему таких шансов и не давали, почти все время проводя с драконом. Еще и вьехо, стоило Угольку отойти дальше положенного, предупреждали людей своим противным криком лучше всяких сигналок, которые бы на дракона и не сработали. Так что спать можно было спокойно, зная, что их есть кому разбудить.

Детские, не успевшие сформироваться мышцы, связки и сухожилия быстро подстраивались под новое расположение костей, фиксирующий механизм делал свое дело, дальше нужно было разрабатывать крылья, но после всего пережитого это уже не виделось какой-то серьезной проблемой.

Главное, с детенышем у них постепенно выстраивались новые взаимоотношения, в которых Кейвин и Соньяра имели главную роль, а Угольку приходилось подчиняться, а не наоборот. На поводу у него маг старался не идти даже когда видел, как плохо и больно его любимцу, зная, что послабления плохо скажутся в будущем, когда дракон избавится от железа в своем теле. В дрессировке, как и в любом воспитании, важна последовательность.

А дракон капризничал, вредничал, упрямился и всячески испытывал людей на прочность. Порвал полушубок Сони с молчаливого одобрения вьехо, которые с удовольствием наблюдали за процессом сначала уничтожения пушистой одежды, а потом и за воплями девушки, увидевшей утром любимую вещь. До рюкзака Кейвина он тоже добрался, как подозревал Кейв, не без помощи вьехо, наверняка, скинувших ему убранную повыше поклажу. Иначе нелетающий и временно не прыгающий ящер до нее бы просто не добрался.