Небо - для смелых - [16]

«Командир звена лейтенант Ф. П. Свеженцев уничтожил в бою два вражеских самолета». Коротко и просто. Только не сказано, что одного «мессершмитта» Федор Свеженцев атаковал уже на поврежденной машине, имея при этом легкое ранение. Никто бы не упрекнул его, если бы он вышел из боя. Но Свеженцев дрался до конца, пока его группа не выполнила свою боевую задачу.

Так же мужественно и умело били врага многие истребители, но я хотел бы назвать, особо выделить Акопа Манукяна, Надзара Конукова, Павла Гаврилина, Ивана Федорова, которые через некоторое время стали Героями Советского Союза. И взлет к этому высокому званию начался у них в первый день боев корпуса над Малой землей.

Не устаю повторять с глубочайшим убеждением: плохих летчиков в авиации нет. Их просто не может быть в силу специфики летной профессии, тем более такой, как истребитель. Ибо это не просто соответствие человека определенным требованиям, качествам, но и непременно способность к их постоянному развитию, совершенствованию, иначе ему не будет места в небе: отстающих бьют — таков неумолимый закон войны. Причем не обязательно совершенствование это должно выражаться числом сбитых самолетов противника. Далеко не все становились Героями, но ратный труд» всех ковал общую нашу Победу.

И все-таки первый тот наш день над Малой землей памятен не только победными схватками с асами лучших эскадр люфтваффе, не только победными итоговыми сводками подразделений. Как бы ни была умна и напряженна учеба летчика-истребителя, настоящие опыт и мастерство утверждаются только в бою. И вот нехватка их сказалась в тот день. Как выяснилось при разборе, те ошибки в тактике боя, организации взаимодействия в воздухе, что бросились мне в глаза во время нашего с Новиковым вылета, оказались достаточно типичными и распространенными. Но не только летчики, не только командиры подразделений — не всегда на высоте был в тот день и штаб корпуса: ведь для него, по сути, это тоже было боевым крещением. Офицеры штаба в отдельные моменты не успевали правильно понять и проанализировать обстановку над Малой землей и сделать соответствующие выводы: какие силы, в какой последовательности следует сейчас и через пятнадцать, тридцать минут, час вводить в бой над плацдармом. Выяснилось и еще одно крайне печальное обстоятельство, от которого подчас в решающей степени зависит исход воздушного сражения, крупных авиагруппировок: мы еще не сумели наладить оперативное боевое управление истребителями непосредственно в зоне воздушных боев, не научились координировать их взаимопомощь, подстраховку. В результате же всех этих причин — первые потери в личном составе корпуса. Уже к середине дня я знал о гибели хорошо знакомых мне истребителей-дальневосточников П. Заспина, С. Крысова, Д. Тюгаева, летчиков из других полков. Наверное, это самое тягостное для командира на войне — выслушивать доклады о гибели людей, многих из которых ты хорошо знал и с которыми, бывало, разговаривал буквально за минуты или часы перед этим печальным известием. А летчику — еще и представлять такую знакомую, многократно зафиксированную — на всю твою жизнь — картину боя: только что рядом, крыло в крыло, шел самолет, и вдруг — мгновенная вспышка и взрыв, и через секунду на его месте уже пустое пространство. Либо словно споткнется машина на лету, завалится на крыло, на нос, камнем, разваливаясь, пойдет вниз, и там, где она упадет, взметнется дымный столб или водяной фонтан — и все,, и ты бессилен тут, ты ничем не можешь помочь…

Максимально полно и быстро извлечь уроки из проведенных боев — стало для командного и политического состава корпуса задачей номер один. Немало пользы приносил и созданный при штабе 4-й воздушной армии отдел по изучению и внедрению лучшего боевого опыта. Его офицеры в специальном журнале не просто отмечали итоги боевых вылетов, но и подробно описывали самые показательные, результативные примеры тактически грамотного ведения боя. Затем все это обобщалось в информационных листках, с которыми знакомился каждый летчик.

Разумеется, в частях и подразделениях корпуса также постоянно, можно даже сказать — непрерывно и оперативно, — шел разбор вылетов их участниками, офицерами штаба. Выводы делались не только из удачно найденных новых тактических приемов ведения боя, но и из ошибок. Пожалуй, даже в первую очередь — из ошибок, дабы не повторять их. И как ни тяжко было разбирать промахи только что погибших товарищей, приходилось идти и на это. Ради живых, ради тех, кому завтра — снова в бой, но уже во всеоружии дорогой ценой обретенного опыта…

Вполне понятно, видимо, что подробно и глубоко стремились истребители корпуса усвоить все самое ценное из боевых приемов уже тогда знаменитых в 4-й воздушной армии асов И. М. Горбунова, братьев Глинка — Бориса и Дмитрия, Н. К. Наумчика, комэска 16-го гвардейского полка капитана А. И. Покрышкина, чей талант ярко засверкал в небе Кубани. Поучительными оказались и первые победные бои летчиков корпуса капитанов И. Д. Батычко, А. В. Кочетова, В. Г. Лапшина, С. А. Лебедева, С. И. Маковского, Д. Е. Николаенкова, других командиров эскадрилий, звеньев. Первые же схватки вновь и вновь убеждали, сколь велика в бою, в воинском становлении молодежи роль личного примера коммуниста-командира.