Небо для двоих - [8]

Рванулась, но он перехватил меня еще сильнее, и теперь уже вся я впечаталась ему в грудь.

– Это уж точно, – произнес он, одной рукой без труда удерживая меня, другой прикладывая ключ к замку.

Драконохрен!

Я поймала его взгляд лишь на миг, и этого мгновения мне хватило. Приподнявшись на носки, я рывком впилась в его губы жестко, яростно, зло.

Очешуение дракона прямо пропорционально степени свободы. Почувствовав, что хватка ослабла, я мстительно впилась в иртханскую губу зубами, а потом рванула дверь на себя и отпрыгнула за нее. Захлопнула… бы. Если бы Тергран не остановил, чудом не оставшись без пальцев.

В глазах полыхнул огонь, после чего меня просто перехватили поперек талии, с его и моей комплекцией это в принципе труда не составило.

– Пусти! – рявкнула я, молотя руками по этой каменной глыбе. – Пусти, или я…

– Сидеть.

Это относилось к Бэрри, но сказано было так, что сесть захотелось мне. Гроу, конечно, тоже умел придавить морально, но Терграново «сидеть» на миг выбило из меня даже желание шевелиться. В себя я пришла уже на лестнице, задергалась, пытаясь вырваться, – тщетно. Тергран пинком распахнул дверь, каким-то загадочным образом угадав мою спальню, втащил меня, ругающуюся так, что его уши просто обязаны были завянуть, в ванную, сунул в душевую кабину и открыл воду.

От хлынувших на меня ледяных потоков повторно выбило все мысли. Впрочем, в следующий момент вода стала чуть теплее.

– Успокоилась? – поинтересовался он.

Успокоилась?! Успокоилась?!!

Я схватила шампунь и швырнула в него. Следом отправились гель для душа, скраб, и все это, к моему величайшему сожалению, пролетало мимо. Когда снарядов больше не осталось, я поняла, что меня колотит. Не от холода, к этому моменту душ стал уже вполне приемлемой температуры.

– Убирайся, – процедила я. – Проваливай. Чтобы я никогда тебя больше не видела, или…

– Или? Ты уверена, что твое поведение вписывается в рамки того, что ты собираешься оформлять опекунство?

Его слова прозвучали как удар под дых. Из меня просто выбило весь воздух, который во мне еще остался, а вместе с ним и все силы. Я замерла, тщетно пытаясь удержаться от мыслей о другой ванной, которая осталась в запертой квартире в другом районе и которую мы так и не успели починить. Рычащим эхом в сердце ударило: «Тан-н-н-и-и-и. Моя несносная Тан-н-н-н-ни-и-и…» И мой ответ: «С днем рождения, Джерман».

Все.

Это просто все.

Сейчас я была искренне благодарна Терграну за то, что он открыл воду, потому что мокрые волосы липли к лицу и подо всем этим не будет видно слез.

Впрочем, слез не было.

Прежде чем я успела это осознать, Тергран шагнул ко мне в полной боевой амуниции, читай, в костюме. Притянул к себе, заставив уткнуться лицом в пиджак, который еще не успел намокнуть.

– Пусти, – негромко повторила я, потому что сил вырываться не было. – Не смей это делать. Не смей меня жалеть.

– Из всех, кого я знаю, ты меньше всего заслуживаешь жалости, Танни.

Я подняла на него глаза: сейчас его лицо казалось размытым. Из-за потоков воды, разумеется, но жалости во взгляде действительно не увидела. Жесткость и холод, столь свойственные ему, – да, и, пожалуй, что-то еще. Что-то еще – уже не мое дело.

– Зачем ты залез ко мне в душ?

– Затем, что мне тоже нужно было остыть.

Он отпустил меня и вышел, я слышала, как на пол льется вода (костюм ему намочило знатно). Закрыла дверь душевой кабины, начала выпутываться из одежды, когда в стекло постучали:

– Тебе точно понадобится это.

Гель для душа и шампунь вернулись на полку, мокрую одежду я комом сложила вниз. Расправила плечи, подставляя лицо струям воды.

Десять лет Мика не превратятся в десять лет Гроу. Что бы там ни случилось, не превратятся. Сибрилла – значит, Сибрилла. Это его выбор, это его решение, и я тут совершенно ни при чем. Дело не во мне, дело в нем.

Если кто-то не был готов к отношениям – это не я.

Это он.

Странно, но вот такие простые мысли действительно помогали. Раз за разом повторяя их про себя, я унимала дрожь, растворяла бьющуюся внутри боль… ненадолго, конечно. Завтра она обязательно вернется, но это будет уже иначе.

Принять, что все кончено, и научиться жить с этим – мне придется это сделать. Придется, если я хочу стать матерью для Ленарда. Если хочу сниматься в Ильеррской без оглядки на то, как эту сцену увидел бы он. Если хочу жить, а не существовать, гореть, а не тлеть, танцевать, а не двигаться.

Когда я закрыла воду и открыла дверцы, в ванной обнаружился драконий стул, на котором висела пижамка. Капель на полу не осталось, правда, в углу валялось скомканное полотенце. Еще на стуле лежал «Верт», нахмурившись, я взяла смартфон. Коснулась дисплея и увидела сообщение: «Спокойной ночи, Танни».

Хотела бы я знать, как он его разблокировал.

Пижамку, впрочем, надела. Оглянулась на мокрую одежду и кроссовки, махнула рукой.

Потом кроссовки все-таки вытащила и запихнула в сушилку. Вместе с юбкой и кофтой.

Бэрри нигде не обнаружилось, из чего я сделала вывод, что Тергран сдал виари вальцгардам погулять с ней (и на том спасибо). На всякий случай насыпала ей в миску корма, чтобы не оголодала до утра, налила воды. И с чувством выполненного долга вернулась к себе.